Рецепт Мастера. Революция амазонок. Книга 1. Лада Лузина

на своем поприще жертвы.

      Всю жизнь он пытался всех примирить: маму с женой, жену с сестрами, братьями, великими князьями, старца Григория с правительством, вечно недовольную Думу с очередным премьер-министром… За трехсотлетие правленья Романовых история не знала царя, думавшего о самом себе меньше, больше желавшего всем одного лишь добра.

      Они были похожи!

      Что б он ни делал, его добро неизменно обращалось во зло. Зло нарастало…

      И, как и Машу, его, всемогущего царя, призывали воспользоваться своей безграничною властью. Заточить жену в монастырь, призвать страну к повиновению, утопить в крови восставший гарнизон в Петрограде. И спасти всех…

      Как и она, он мог всех спасти!

      Но он отказался признать, что зло – это добро.

      Вместо того, чтоб сражаться, он покорно отдал свой трон и, «во избежание смуты», самолично призвал народ повиноваться предавшему своего императора новому правительству… И своим радением о всеобщей любви и замирении вызвал ненависть даже в кругах преданных ему монархистов!

      Никто по сей день не смог оценить его поступок. Ни мать, осудившая его. Ни великие князья, посчитавшие его потерявшим рассудок. Ни народ, который он желал уберечь от гражданской войны. Ни союзники, коих он не пожелал предать, прекратив бессмысленную для России Великую войну. Ни исследователи… Все историки (включая когдатошнюю студентку исторического факультета Машу Ковалеву) считали Николая ІІ безвольным…

      Откуда им всем было знать, какой несгибаемой волей должен обладать человек, могущий все и презревший свое всемогущество, чтобы встать на колени перед иконой Творца и сказать Ему: «На все воля твоя!».

      Они были похожи!

      Как и ему, ей судилось погибнуть и погубить.

      Как и она, прознав о неминуемой гибели, он не усомнился ни в своем несопротивлении злу, ни в своей вере.

      «Отец просил передать, – незадолго до расстрела Семьи написала его старшая дочь Ольга, – всем тем, кто Ему остался предан, и тем, на кого они могут иметь влияние, чтобы они не мстили за Него, так как он всех простил и за всех молится, и чтобы не мстили за себя, и чтобы помнили, что то зло, которое сейчас в мире, будет еще сильнее, но что не зло победит, а только любовь…»

      Воистину, за трехсотлетие правленья Романовых история не знала царя христианнее его. Царя, чья слепая вера в Бога вызвала б больше осуждений, нареканий, сомнений…

      И, воистину, на всем белом свете не существовало ни человека, который понял бы монарха Руси огромней и глубже, чем Маша. Ни человека, чье превращение в полную противоположность свою могло б больше убедить Машу в ее правоте.

      «Не зло победит, а только любовь…»

      «Я утоплю их в крови!»

      С протестующим грохотом лжеотрок захлопнула дверь в омут своих тайных страхов и страшных сомнений.

      – Я умоляю, Мария Владимировна, – пальцы Акнир сплелись в молящий «замок». – Ну что вам стоит? Помогите ему…

      – Я помогу ему. Как только он и Семья окажутся за