Похождения Павла Ивановича Чижикова. Саади Исаков

свалился пьяный строительный рабочий из русаков и за ночь замерз при температуре минус 4. Об этом случае говорил весь город, однако новость дошла до Чижикова, когда к нему подошел крупный мужчина с бородкой и разъяснил беду.

      – Ужасно, – отреагировал Павел Иванович на известие.

      – Яков Геннадьевич Крамской, местный краевед, – представился мужчина, дыша паром, – вообразите, это у нас первый такой случай. И как раз перед праздником.

      – Это прискорбно.

      – Мэр очень переживает. Боится огласки.

      – Думаете, могут снять?

      – Думаю, могут.

      – А я думаю, что не снимут. Не те уже времена.

      – Но кого-то же снимут.

      – Кого-то снимут. Прораба снимут.

      – Прораба точно снимут.

      – А кого еще?

      – Кроме прораба, некого и снимать. Разве что бригадира?

      – Можно и бригадира.

      Павел Иванович внимательно осмотрел незнакомца, не найдя в нем особых изъянов – разве что он был в сандалиях, надетых на белый шерстяной носок. Погода стояла для такой моды не располагающей. Но эту странность наш герой отнес к общему тяжелому положению трудящихся масс всей необъятной страны на тот исторический момент.

      – Чем обязан? – любезно спросил Павел Иванович.

      – Я, собственно, вот по какому делу. Мне сказали, не имею права говорить, кто, что вам нужны доверенные лица по части одного вами придуманного дельца.

      Чижиков удивился, но смолчал. Единственным, с кем он встречался, был мэр города, бывший винозаводчик Бобриков, человек крупный, мощный даже с виду, государственный. Одетый в костюм от «Бриони» и в роговых очках, он заставлял трепетать только одним своим присутствием. А если он говорил слово, то держись! Усмотреть связь между этими двумя людьми не представлялось никакой возможности. Хотя, подумал Павел Иванович, провинция всегда непредсказуема. Вот, к примеру, собрался в кремль на прием к губернатору по случаю тысячелетия города, а стоишь на краю мелкой пропасти, в которой ночью отдал богу душу местный алкаш.

      – Допустим. А что вы, собственно, умеете делать? – отвлекся Чижиков от невеселых дум.

      – Я умею всё.

      – Как всё?

      – Понимаете ли, нет, у меня богатая биография. Как бывший военный могу народ вокруг себя собрать, могу интеллигенцию в шеренгу построить. Вот только купать девок в шампанском не приходилось, на Лазурном берегу побывать не пришлось, ну и побить венецианский хрусталь в ресторане тоже пока не сложилось.

      – А хочется?

      – Очень, – честно признался собеседник. Чижиков оглядел Крамского:

      – А не поздновато будет?

      – Мечтать никогда не поздно. Понимаете ли, нет?

      Яков Геннадьевич оказался при всем человеком вполне образованным, не показывал недостатка в обходительной культуре, а в сандалиях был, видимо, в силу стесненных финансовых обстоятельств. Он проявлял себя к тому же чистюлей и аккуратистом,