Речные заводи. Том 2. Най-ань Ши

вольных удальцов, и я как будто завоевал себе некоторую известность. Но мне уже за тридцать лет, а у меня нет ни славы, ни богатства! Напротив, на моей щеке клеймо, я ссыльный, и даже не знаю, увижу ли когда-нибудь отца и брата!»

      Прохладный ветерок и красивые пейзажи навеяли на Сун Цзяна грусть, и у него из глаз полились слезы, и вдруг у него сами собой неожиданно сложились стихи на народный мотив «Луна над Западной рекой». Подозвав слугу, он попросил принести кисточку и тушницу, а сам тем временем встал и, осмотревшись вокруг, увидел, что на белой стене еще до него кто-то писал стихи и эпиграммы. «Почему бы и мне не написать здесь? Может быть, мне когда-нибудь удастся прославить свое имя. Я буду прое зжать эти места и прочту свои стихи – они напомнят мне о трудных временах».

      Итак, находясь под воздействием винных паров, Сун Цзян растер тушь, взял кисточку и, обмакнув ее, подошел к стене и написал:

      С юных лет изучал я премудрые книги,

      Изучал я события прежних веков,

      А когда возмужал, стал о будущем думать

      И душой был к великим деяньям готов.

      Был в те годы похож я на грозного тигра,

      Что лежит на холме, озирая пески,

      Лютый гнев затаив, поджидал я добычу,

      Подобрав свои когти и спрятав клыки.

      А теперь на меня навалилось несчастье,

      Словно вор, опозорен я и заклеймен,

      Нелегко оставаться мне ссыльным в Цзянчжоу,

      Но дождаться надеюсь я лучших времен.

      О, тогда за себя отомстить я сумею,

      Дайте только избавиться мне от оков,

      И Сюньян голубую до самого устья

      Обагрю я горячею кровью врагов!

      Прочитав написанное, Сун Цзян пришел в восторг и засмеялся весьма довольный собой. Он выпил еще несколько чашек вина и совсем развеселился. Размахивая руками и притопывая ногами, он взял кисть и приписал еще четыре строчки, которые гласили:

      Я душою в Шаньдуне, а телом – в Цзянчжоу,

      По морям и по рекам ношусь я с тоской.

      Если ж цели своей я достигнуть сумею,

      Не сравнится и сам Хуан Чао со мной!

      В конце стихотворения Сун Цзян поставил пять больших иероглифов: «Написал Сун Цзян из Юньчэна». Затем он бросил кисть на стол, запел и выпил еще несколько чашек вина. Незаметно он напился допьяна и уже не мог владеть собой. Подозвав слугу, он попросил подать счет и расплатился, оставив сдачу на чай. После этого, размахивая рукавами, он спустился с лестницы и, пошатываясь, побрел обратно к лагерю.

      Придя к себе, он повалился на кровать и проспал до пятой стражи. Наутро он совершенно забыл о том, что накануне писал стихи на стене харчевни «Сюньянлоу». Страдая от похмелья, он лежал в своей комнате один, но об этом мы не будем рассказывать.

      Теперь речь пойдет о том, что на другом берегу реки Сюнь-янцзян находился городок Увэйцзюнь. Это было довольно заброшенное место. Там проживал бывший тунпань – помощник начальника области, по имени Хуан Вэнь-бин, который временно