Реваншист. Цвет сакуры – красный. Борис Орлов

не зря. Выйдет из него толк, вот точно выйдет!»

      А двое лежали, не подавая признаков жизни. Ну в общем-то и неудивительно: картечь с тридцати шагов – это вам не роза в вазочке!

      – Осторожно встаём, – скомандовал Волков-старший. – Я вперёд, ты страхуешь.

      Сын поразился тому, как вмиг преобразился отец. Обычно улыбчивый и доброжелательный, с несколько вялыми движениями, сейчас он двигался упруго, сторожко, с ничего не выражающим, застывшим лицом. «Вот так и выглядит смерть, – вдруг подумал Волков-младший. – То-то за его голову хорваты тридцать тысяч давали…»

* * *

      Ротмистр понимал, что умирает. С развороченным животом долго не живут. Всё-таки это была засада. Большевички прикинулись охотниками, вот только охотились они на людей. Он только ещё нащупал рукоятку пистолета в кармане плаща, когда старший из двоих сидевших мгновенно ушёл с линии возможного выстрела и тут же выпалил в него картечью из двустволки крупного калибра. А второй, тот что был помоложе, в ту же секунду откатился в другую сторону и дуплетом уложил капитана.

      Глаза уже застилала смертная пелена, и он не сразу понял, что над ним наклонился человек. Попытался всё-таки вынуть пистолет, но оружие легко вывернули из руки.

      – Ну-с, любезный, и с какой зоны когти рвали?

      Вопрос был совершенно непонятен, хотя спрашивавший вроде бы говорил по-русски.

      – Ты не молчи, урлоид, не у прокурора. И конвенций тут для тебя нет!

      Перед глазами появилось лезвие ножа. Странное, словно бы покрашенное в тёмный цвет…

      – Сука краснопузая!

      Ему показалось, что он произнёс это твёрдо и гордо, но на самом деле мёртвые губы лишь слегка шевельнулись без звука.

* * *

      Отец убрал клинок в ножны и коротко вздохнул:

      – Холодный. Ладно, потом притопим в болоте… Посмотри, как там твой?

      Всеволод-младший взглянул. В горло ткнулся кисло-сладкий ком: у лежавшего перед ним человека грудь была разорвана двумя попаданиями. Во время армейской службы ему приходилось стрелять, возможно, он даже попадал, да и трупы тоже видел, но вот так, только что убитого им самим человека…

      – Мутит? – спросил отец спокойно. И сам себе ответил: – Мутит. Это нормально, сын. Это сейчас пройдёт. Иди, кофейку глотни, а потом мы их распотрошим и отправим в последнее плавание.

      – Зачем потрошить? – с трудом выдавил из себя парень.

      Волков-старший коротко хохотнул:

      – Ну хотя бы на предмет ништяков разнообразных. Вот, кстати, – он протянул сыну отобранный пистолет. – Посмотри-ка на этого зверя. Башку на отруб: такого ты никогда не видел.

      Волков-младший взял оружие, повертел в руках:

      – «Лахти»[12]? – поинтересовался он небрежным тоном знатока.

      – Да нет, мелкий, это ты пальцем в небо попал, – отец засмеялся так легко и весело, как будто и не лежали рядом два трупа. – Это экземпляр весьма редкий и в наших широтах почти не встречающийся. Можно сказать, занесённый в красную книгу.

12

Подразумевается финский пистолет L-35, разработанный оружейником Аймо Лахти в 1935 году.