Год Оракула. Чарльз Соул

мы будем готовы. Ты выкладываешь предсказания так, как велели нам Флоридские Леди?

      – Да, – ответил Уилл. – Но с каких это пор ты так тревожишься за Леди и их многочисленные рекомендации?

      – Я знаю, зачем они нам нужны. Я хочу, чтобы наша операция была более закрытой, вот и все. И вообще я уверен, что все в порядке. Иначе бы мы с тобой уже сидели где-то в камере ФБР.

      – ФБР? – спросил Уилл, поднимая бокал. – Брось. Мы не преступники.

      Глава 6

      Джим Франклин, ныне занимающий с трудом заработанную и дорогую для него должность главного копа страны – директора Федерального бюро расследований, – думал о преступлении. О том, чтобы его совершить.

      – Джентльмены, ну вот опять, – заявил Энтони Лейхтен, глава аппарата Белого дома, он же намеченная жертва.

      На шее у Лейхтена дергалась надувшимся валиком толстая, нездоровая подушка жира. Невозможно было поверить, что он каждый день умудряется завязать галстук – рубашки, наверное, ему шьются на заказ. Похож был на лягушку-быка. Надутую лягушку с розовой кожей, снежно-белыми волосами и круглыми очками, от которых глаза казались водянистыми и тусклыми.

      Хотелось вцепиться в эту шейную подушку и задушить, задвинуть пальцы в жир так, чтобы уже никогда, никогда больше не слышать снисходительного ханжеского голоса главы аппарата.

      Франклин отвел взгляд, подавляя порыв. Рядом с ним на заснеженном южном газоне Белого дома стоял еще один человек – низенький, невероятно худой, странного вида, в форме генерал-лейтенанта армии США. Это был Лайнус Хальворссон, глава Агентства национальной безопасности. Франклин не очень хорошо его знал, несмотря на частое сотрудничество их организаций. АНБ заработало себе репутацию приюта кое-как социализированных математических гениев и хакеров – или же любителей подсматривать, получающих удовольствие от чтения писем всей страны. В те немногие разы, когда Франклин имел дело непосредственно с Хальворссоном, этот человек оправдывал оба мнения.

      Лейхтен держал обломок ветки длиной фута в два, постукивая им по мясистой ладони. Потом запустил через всю лужайку. Пушистый черно-белый сибирский хаски, следовавший за ним по пятам, бросился за ней. Все трое смотрели собаке вслед.

      – Ему тут летом здорово жарко, но президенту некуда было деваться. Бросить питомца в Миннесоте – это скажется на выборах куда хуже, чем любые дипломатические инциденты. Собак люди действительно любят.

      – Полагаю, что да, – ответил Франклин.

      Лайнус Хальворссон промолчал.

      Собака вернулась, гордо неся палку в зубах. Лейхтен наклонился ее взять, взъерошил мохнатую шерсть.

      – Молодец, Жулик. Хороший пес.

      И печально посмотрел на обоих директоров.

      – Я говорил президенту, что не стоит доверять дочери выбор клички, но ей было всего три года, и отказать ей он не мог. Как по мне, ему бы следовало быть с ней чуть строже.

      Лейхтен выпрямился, посмотрел на своих собеседников холодным взглядом.

      – Если бы вы знали имя, кто-то из вас мне бы уже