Танцы на снегу. Геном. Калеки. Сергей Лукьяненко

мучить. А вот если он снова окажется в своей семье – сразу развеется, как дурной морок.

      – Мне надо поговорить с Роси, – сказал я.

      – Зачем? – Лион поморщился. – Не трогай ты его, он просто трусливый сопляк.

      – Не собираюсь я его трогать. Мне надо поговорить.

      Лион недоверчиво посмотрел на меня, пожал плечами. Застегнул куртку, которую снимал в машине.

      – Ну пошли…

      Автобуса мы ждать не стали. Пошли по Радужной в сторону центра. Лион засунул руки в карманы и чего-то насвистывал. Доктор Гольц очень талантливая, если она смогла так быстро Лиону помочь – он стал совсем нормальный.

      Радужная – улица «спальная», тут стоят только жилые дома и немного маленьких магазинов – если кто-то забыл после работы заехать в супермаркет. Я бы не удивился, если бы мне сказали, что на всей улице сейчас всего два человека – мы с Лионом. Но вскоре навстречу прокатил старичок в инвалидной коляске, хмуро покачавший головой при взгляде на нас. Наверное, считал, что детям положено быть в школе или заниматься чем-то полезным, а не шастать по улице. Я вспомнил отважного старика Семецкого и загрустил.

      На Авалоне меня поначалу удивили дома. У нас, на Карьере, дома большие, а стены в них тонкие, как оконное стекло. На Новом Кувейте, где почти везде тепло, домики тоже легкие, но маленькие, на одну семью. А здесь – здоровенные многоквартирные здания с толстыми стенами из бетона или кирпича. Красиво, конечно, как в фильме про старину, но странно. Сейчас-то я уже привык. Мне даже кажется, что так и должно быть – толстые стены, крепкие двери и окна с двумя стеклами.

      А еще удивительная вещь – дворы. На Карьере дома стоят рядами, впритык друг к другу, а для игр и отдыха сделаны специальные площадки. Под куполами не так уж и много места. На Новом Кувейте, наоборот, пространство между домами очень большое. На Авалоне что-то среднее, и у каждого дома получается свой уголок – засаженный деревьями, с какими-то горками и каруселями для малышей, беседками, бассейнами – не для купания, а для красоты. Мы прошли через один двор, чтобы сократить расстояние, и вышли на аллею, засаженную каштанами. Жалко, что сейчас зима. Жалко, что весной я уже буду на Новом Кувейте и не увижу, как они цветут…

      Очень обидно.

      – Давай купим чего-нибудь попить? – спросил Лион, когда мы проходили мимо крошечного магазинчика.

      – Давай.

      Он ждал чего-то.

      – А… – сообразил я и выгреб из кармана мелочь. – Держи.

      Дальше мы шли, попивая из банок горячий кофе. Мимо развлекательного центра, с обычным кинотеатром, виртуалками, аквапарком и спортивными залами… я был там один раз, мне понравилось.

      – Здесь не хуже, чем на Новом Кувейте, – сказал Лион. И сам же поправился: – Чего это я, тут даже лучше… Тиккирей, ты только из-за меня хочешь туда отправиться?

      – Нет.

      – А почему?

      Я заколебался. Вроде бы мы идем по улице и никто нас не слышит… Нет. Ерунда это все. Ничего нельзя знать наверняка. Если уж захотят подслушать – то будут считывать слова с губ через низколетящий спутник, или приклеят незаметно крошечный микрофон-пылинку,