Майнеры. Сергей Милушкин

указывая на трепещущую точку.

      – Вон он, вон, смотрите!

      И Ларин вдруг понял – это мгновение больше никогда не повторится, мгновение, когда они стоят вместе, в едином порыве, почти дружные, почти дети, но уж не дети и, забыв обо всем, смотрят в голубую бесконечность.

      Скоков сидел за дальней партой и улыбался. Ларин подмигнул ему. В этот момент прозвенел звонок, мгновенно разрушив хрупкую идиллию. Расталкивая друг друга, класс ринулся вон. Последний урок, тут не до приличий.

      Ларин подошел к двери, запер ее на ключ, посмотрел на Дениса.

      – Да, голубь – это круто. Спасибо, что не аист.

      – Пожалуйста, Дмитрий Сергеевич. Я же знаю, как вас взбодрить.

      – Это точно, ты знаешь.

      – Как все прошло? Когда вы позвонили ночью, я чуть не обосрался от страха.

      – Как планировал, так и прошло. Думаю, обойдемся без деталей, если ты не настаиваешь.

      Скоков не настаивал.

      Ларин не боялся говорить, хотя в каждом классе присутствовало обязательное видеонаблюдение, он легко научился его отключать, используя собственный телефон – просто блокировал соединение с веб-камерой, когда ему было нужно. Ничего сложного, каждый может это сделать, если найдет в Интернете название модели и список ее ай-пи-адресов. В школе стояла самая дешевая система, взломать ее не представляло труда даже пятиклассникам.

      – Как ваша жена? – спросил Денис.

      Ларин поперхнулся. Скоков спрашивает про его жену? Это что-то новенькое. С другой стороны, он дал Ларину в пользование (пока не получит права) «вольво» покойной тети.

      – Спасибо. Все прошло отлично.

      – Поздравляю! Как назвали?

      Скоков говорил не вставая, с задней парты, и шум улицы почти полностью заглушал его голос.

      Ларин задумался. Как назвали? Он понятия не имел.

      – Радой хотели. Не знаю, как Светлана скажет…

      – Нужно отметить такое событие…

      – Нет. Сам не буду и тебе не рекомендую.

      – Ладно… как скажете. Так что будем делать? Вы говорили про какую-то идею в гараже, насколько я помню.

      – Да. – Ларин помедлил. – И она очень простая. Пару дней назад меня вызывал директор по вопросу, который, помнится, интересовал и тебя в том числе.

      Скоков вопросительно посмотрел на учителя.

      – Ты спрашивал, почему я терплю Вадика Успенского и не прибью его или, в конце концов, не возьму у него деньги. Именно поэтому – терпеть не могу заглатывать крючок. Если ты на крючке, знай – только от рыбака зависит твоя жизнь. От его ловкости, проворности или… глупости. Я пошел к директору и сказал, что готов исправить Успенскому оценки. Но только при одном условии.

      – Дайте предположить… Что его выгонят из школы и расстреляют на Ходынском поле?

      – Нет. Хуже. Я устроюсь сторожем в нашу школу.

      Скоков, раскачивающийся на задних ножках стула, чуть не свалился на пол, но вовремя ухватился за краешек парты.

      – Что?! Каким еще сторожем, Дмитрий Сергеевич?