Восемь лет до весны. Владимир Колычев

увитую виноградом и прилипшую к соседнему дому.

      Дядя Витя, его хозяин, любил отдыхать в ней за трехлитровой банкой пива. Там можно скрыться от посторонних глаз, спокойно посидеть в тени.

      Я кивнул, соглашаясь. Еще бы я отказался от уединения с женщиной, от которой твердел не только мой характер.

      – Да, я отца твоего боюсь, – сказала она, усаживаясь на лавку. – Да и братьев.

      – Они тебя ищут? – спросил я и сел впритирку с Дуськой.

      Тепло ее бедра хлынуло в меня, воспламенило кровь, и без того уже горячую.

      Она не отодвинулась, напротив, прижалась ко мне плечом и сказала:

      – А вот об этом я хотела бы тебя спросить.

      – Если честно, я не в курсе. Мне до их дел интереса нет.

      – Я сразу поняла, что ты не такой, как они, – проговорила Дуська и еще крепче прижалась ко мне боком.

      – Ты сбежала не от нас, а от Жарика.

      – Ну да.

      – И сейчас бегаешь от него. – Я щелкнул пальцами по ее шляпе.

      – Нет, с ним я расплатилась.

      – Чем?

      Я представил, как Дуська опускается передо мной на колени, и меня бросило в озноб.

      – Молчанием. Он же тебя тогда… А я никому ничего не сказала. Ты же не осуждаешь меня за это?

      – А пришла чего?

      – Ты же меня тогда, считай, спас. Жарик меня убить мог.

      – Не стоит благодарностей, – сказал я, нижним умом думая об обратном.

      – И еще ты к жизни меня вернул, заставил задуматься. – Дуська провела рукой по своему животу. – Нет, правда. Я с тех пор ни разу!.. – Она шлепнула себя пальцами по внешнему сгибу правой руки.

      – Рад за тебя.

      – Сама не верила, что смогу. Домой вернулась, рожать вот собралась.

      – Если девочка будет, как назовешь? Можно Авдотьей или Анфисой. Предкам твоим понравится.

      – Девочка будет. Катей назову. Незачем над ребенком издеваться.

      – Как там Клава поживает? – спросил я.

      – Ты знаешь? – встрепенулась Дуська. – Она вроде бы тебе не говорила.

      – Догадался. Носы у вас одинаковые, а вот глаза разные.

      Глаза у Клавы действительно не такие, как у сестры. Не та в них глубина, и яркость обычная, земная, в то время как у Дуськи она потусторонняя. Нечистая сила в них, тихая, но завораживающая. И рот у Клавы небольшой, аккуратный, а у Дуськи длинный. Но этот ее явный минус почему-то казался мне плюсом.

      – Ты оставил бы Клавку в покое, – сказала она и положила руку мне на коленку.

      – Не понял.

      – Не морочь девчонке голову.

      – Она сама напросилась.

      – Парень ты красивый, сломаешь ей жизнь, – не унималась Дуська. – Мне тоже такой вот кавалер, как ты, ее изуродовал. Думала, нормальный, а он меня на иглу подсадил.

      – Зря ты такое про меня говоришь.

      – Ну, с тобой-то, может, и все в норме, а вот если братья твои насядут на девку, то не слезут с нее. Я сказала ей, чтобы она больше к вам не приходила, но коли вдруг что, ты не давай ее в обиду, ладно?

      – Да и не собираюсь, – сказал я, глядя на руку, которая