Несокрушимый Арчи. Пелам Вудхаус

со Змеей или что-то в этом духе, а? Принадлежит к этому биологическому виду или там отряду, верно?

      – Примерно, но не совсем. Она ведущая исполнительница классических трагедий на всех подмостках цивилизованного мира.

      — Абсолютно! Вспомнил, вспомнил. Моя жена однажды потащила меня на ее представление. Помню до мельчайших подробностей. Она запихнула меня в первый ряд партера, прежде чем я понял, во что вляпался, а потом было уже поздно. Вроде бы я читал в какой-то газете, что у нее есть любимица, змея, которую ей подарил какой-то русский князь, а?

      – Именно это впечатление, – сказал Шеррифф, – я и намеревался создать, когда послал мою заметку в газеты. Я ее пресс-агент. Собственно говоря, Питера – его имя Питер, потому что вообще-то он змей – я самолично приобрел в Ист-Сайде. Животные – вот лучшие друзья пресс-агента, как я абсолютно убежден. И почти всегда достигаю с ними отличных результатов. Но ее милость у меня как камень на шее. Скован по рукам и ногам, как говорится. Ты можешь даже сказать, что мой гений подавлен. Или, если предпочтешь, придушен.

      – Как скажешь, – вежливо согласился Арчи. – Но каким образом? Почему твой, как его там, как ты его назвал?

      – Она держит меня на коротком поводке. Все с перчиком мне воспрещается. Уж не знаю, сколько потрясных трюков я предлагал, и всякий раз она их отвергала на том основании, что подобное ниже достоинства артистки ее положения. Как тут развернуться? И я решил облагодетельствовать ее тайно. Я украду ее змеюку.

      – Украдешь? В смысле слямзишь?

      – Да. Настоящая газетная сенсация, сечешь? Она очень привязалась к Питеру. Он ее фетиш. По-моему, она внушила себе, что история с русским князем – чистейшая правда. Если я сумею его увести и спрятать на сутки-другие, все остальное она сделает сама. Поднимет такой шум, что газеты ни о чем другом писать не будут.

      – Понял.

      – Вообще-то любая нормальная женщина от души сотрудничала бы со мной, но только не ее милость. Заявит, что это пошло, унизительно, и не пожалеет всяких других слов. Значит, кража должна быть настоящей, а если я на ней попадусь, то потеряю работу. Вот тут-то и начинается твоя роль.

      – Но куда я запрячу милую старую рептилию?

      – Да куда угодно. Просверли дырочки в шляпной картонке и запихни его туда. Он составит тебе компанию.

      – В этом что-то есть. Моя жена сейчас в отъезде, и по вечерам бывает тоскливо.

      – С Питером рядом ты тосковать не будешь. Отличный парень. Всегда бурлит веселостью. Такой живчик!

      – А он не кусается, не жалит, или как-нибудь еще в том же духе?

      – Ну, в том же духе не исключено. Зависит от погоды. А вообще он безобиден, как канарейка.

      – Чертовски опасные твари, то есть канарейки, – сказал Арчи с сомнением. – Они клюются.

      – Не отступай! – взмолился пресс-агент.

      – Ну ладно. Я его возьму. Да, кстати, в смысле пожевать и выпить. Чем мне его кормить?

      – Да чем хочешь. Хлеб с молоком, или какой-нибудь фрукт, или яйцо всмятку, или собачьи галеты, или муравьиные яйца. Ну, понимаешь, что ешь сам, тем его и угости. Так я крайне тебе обязан за твое гостеприимство. Как-нибудь отплачу