Под Куполом. Стивен Кинг

[66], доктор Хаскел.

      Сердечный монитор присоединился к монитору кровяного давления. Теперь они пикали хором.

      – Я знаю, Джинни, я не труп. – Он помолчал. – То есть не глух. Господи.

      Какие-то мгновения доктор и Расти смотрели друг на друга поверх накрытого простыней мальчика. Ясные, понимающие, что к чему, глаза Хаскела разительно отличались от глаз вооруженного стетоскопом человека, который обычно бледной тенью бродил по коридорам и палатам «Кэтрин Рассел». Но он все равно выглядел таким старым и хрупким.

      – Мы пытались, – успокаивал его Расти.

      Честно говоря, Хаскел не просто пытался; он напомнил Расти один из спортивных романов, которые ему так нравились в юности: стареющий питчер выходит из разминочной зоны, чтобы еще раз ухватить за хвост удачу в седьмой игре «Мировой серии». Но Расти и Джинни Томлинсон в этом действе годились только на роль зрителей, а старый боевой конь просто не мог рассчитывать на счастливый исход.

      Расти начал с вливания солевого раствора, добавил маннитол, чтобы уменьшить отек мозга. Хаскел буквально выбежал из операционной, чтобы сделать анализ крови в лаборатории, расположенной в конце коридора, клинический анализ крови. Сделать это мог только Хаскел: Расти не имел необходимых навыков, а лаборанты отсутствовали. В «Кэтрин Рассел» катастрофически не хватало персонала. Расти подумал, что сын Динсморов станет лишь первым взносом из того счета, который придется оплатить городу за дефицит медиков.

      Выяснилось, что крови четвертой группы с отрицательным резусом в их небольших запасах не было вовсе. Зато имелась кровь первой группы, универсального донора, и они использовали четыре дозы цельной крови из располагаемых тринадцати. Пока в мальчика вливалась кровь, Хаскел отправил Джинни в маленькую каморку, которая служила больничной библиотекой. Медсестра вернулась с потрепанной книгой: «Нейрохирургия: Общие сведения».

      Хаскел оперировал, положив книгу рядом с собой. Ушная воронка придавливала страницы, чтобы они не переворачивались. Расти подумал, что никогда не забудет визга пилы и запаха костной пыли в неестественно теплом воздухе, а также сгустка желеобразной крови, который вывалился из головы мальчика после того, как Хаскел вытащил костяную пробку.

      Несколько минут Расти даже позволил себе надеяться на успех. Просверленная дыра позволила снизить давление гематомы, и физиологические показатели Рори стабилизировались… или показали тенденцию к стабилизации. Потом, когда Хаскел пытался определить, находится ли фрагмент пули в пределах досягаемости, все вновь покатилось под гору, и быстро.

      Расти подумал о родителях, ждущих и надеющихся, хотя и понимающих, что никакой надежды быть не может. Левая дверь операционной вела к палате реанимации, и родители, войдя в последнюю по разрешению врача, могли взглянуть на сына. Но похоже, путь Рори лежал в правую дверь, к моргу.

      – Будь это обычное время, я бы включил систему жизнеобеспечения и поговорил бы с родителями о донорстве органов, –