Страх. Олег Юрьевич Скляр

для него проблем, желаний и интересов, царивших среди этих, как казалось ему, совсем еще уж по-детски выглядевших солдат. Они ассоциировались у него с кем-то вроде молодых козлят, с детским задором скачущих друг перед другом, брыкающихся и бодающих друг друга, находясь в восторге от своей забавной игры. Такой забавной игрой казались им и служба, и эта командировка на Кавказ, и все, что вокруг них происходило. Как в школе на ОБЖ только с настоящими автоматами. Круто!

      Но Наводчик не ставил себя выше других, он просто смотрел на них равнодушно и даже отвлеченно, стараясь ребят не замечать.

      Лейтенант относился к Наводчику одновременно с уважением и осторожностью. Порой, отдавая тому указания, он уводил взгляд куда-то в сторону, как будто испытывал неловкость за свою, еще такую мальчишескую неопытность перед этим, не по годам взрослым солдатом.

      «Замок» тоже втайне завидовал сдержанности и силе Наводчика. Силе не столько физической, сколько какой-то внутренней, непостижимой для «Замка» силе, которой веяло от Наводчика. В глубине души «Замок» даже побаивался его. Но, стараясь успокоить своё страдающее самолюбие, упорно скрывал это от посторонних глаз, а прежде всего от самого себя. Он украдкой пытался найти в Наводчике хоть какой-нибудь изъян, который докажет «Замку» собственное превосходство над ним.

      «Кем он был, этот деревенский парень то ли из Воронежской, то ли из Саратовской области, – да какая, к черту, разница, откуда он? – размышлял замкомвзвода. – Ведь он, Наводчик, не получил даже полного среднего образования. Закончил девять классов деревенской школы и дальше учиться не стал – пошел работать. Всё!»

      И это была правда – на этом детство для Наводчика закончилось, а юность так и не успела начаться. Вместо неё у него сразу началась взрослая жизнь. Без техникумов-институтов, студенческих вечеринок и дискотек. Без маминых слез и упреков, папиных нравоучений и угроз отправить служить в Армию. Без всего этого.

      Отца у Наводчика не было. Его не стало, когда они с сестрой были еще совсем маленькие. Мать растила его и младшую сестренку одна. Жил он до Армии в глухой, Богом забытой деревне – бывшем колхозе. Ни о каком интернете, ни о спутниковом телевидении, к которым так привык в свое время замкомвзвода, считая их неотъемлемой частью нормальной жизни, в его деревне даже речи не могло быть. Телефоны были только в аптеке, магазине и в кабинете участкового. Да особо они там не и нужны были, эти «интернеты» с телефонами. Не город, не до роскоши. Тут работать надо и в основном руками. С утра допоздна, изо дня в день, и круглый год. На всякие глупости времени не остается.

      А город… Да он и не манил Наводчика, город был для него непонятен, далек и чужд. Он сторонился этой бесконечной суеты в серости городских улиц, в вечной погоне за ценностями, непонятными и от этого абсолютно не нужными ему. Его давили эти огромные бетонные монстры, называемые домами.

      «Разве это дома? По несколько сотен семей в одном доме. Целая деревня на крохотном кусочке земли. Сверху и снизу,