Лоцман. Власть шпаги. Андрей Посняков

– прямо в Неву или Охту. А не повезет, так… Один черт – лучше уж так, чем в петле болтаться!

      Думал Бутурлин, думал, пока не смежил глаза… И проснулся от окрика!

      – Лоцман! Живо на допрос!

      Какой еще допрос? Ведь уже и приговор подписан… Никита Петрович очумело заморгал, машинально закрываясь рукой от дрожащего света факела. А! Может быть, здесь еще один лоцман имеется?

      – Ты, ты! – тюремный страж поднял факел повыше. – Чего моргаешь? Руки за спину… Шагай!

      Один из тюремщиков ловко связал лоцману руки. Все, как положено, ага… Повели. Пошли по гулкому коридору. Запрыгали по стене рыжие отблески пламени. Пахнуло свежестью… Почти беззвучно – видать, хорошо смазали гусиным жиром – поднялась решетка. Распахнулась дверь.

      Узника грубо вытолкнули на улицу.

      – Шагай!

      Интере-есно… Что же они, ночью казнить будут? Впрочем, светало уже. Где-то на востоке, над Русью, занималась заря, окрашивая золотисто-алым синий край неба. Висевшие в небе месяц и звезды уже посветлели, совсем по-утреннему…

      – Сюда!

      Снова башня. Массивная, обитая железными полосками, дверь. Небольшое помещение, судя по развешенным по стенам оружию и пирамиде алебард в углу – караулка. В бронзовом подсвечнике тускло чадили сальные свечки. Перед столом, на колченогом стуле, устало вытянув ноги, сидел… капитан Фельтског!

      – Йохан! – узнав, обрадованно воскликнул Бутурлин.

      – И тебе не хворать, Никита Пьетровитч, – швед весело оскалил зубы, крепости коих, верно, позавидовала бы и лошадь. Щекастое, похожее на брюкву, лицо капитана сейчас показалось Бутурлину таким милым и даже родным и близким!

      – Развяжите его, – распорядившись, гере Фельтског поднялся на ноги и, похлопав узника по плечу, добродушно бросил: – Пошли.

      Они покинули Ниеншанц не через главные ворота – в башне имелась небольшая дверца. Через нее и вышли.

      Светало. По берегам реки узкой полоской стелился туман. В светлых сполохах утренней зорьки перламутром сверкала Нева. Тихо шумел камыш, шуршали волны. Йохан шагал не торопясь и, похоже, совсем не опасался погони. Наоборот – вскоре и вообще остановился. Обернулся, и, сняв шляпу, помахал ею часовому. Потом ухмыльнулся, скосив глаза на своего спутника, и махнул рукой:

      – Идем… Не, нам не к мосту. Вон, лодочка.

      И впрямь в камышовых зарослях неподалеку дожидался небольшой челн с каким-то неразговорчивым типом на веслах. Завидев беглецов, гребец не сказал ни слова, лишь развернул лодку…

      Поплыли. Медленно, не спеша.

      – Как удалось? – не в силах больше терпеть, полюбопытствовал лоцман.

      – Мальчишка от тебя прибежал. Оборванец, – капитан ухмыльнулся и поправил шляпу. – Все рассказал. Вот я и пошел.

      – Вот так вот просто взял и пошел?! – ахнул Бутурлин.

      Швед флегматично кивнул:

      – Да, так. Начальник нынешней стражи – мой друг. А секунд-майор Хольберг, первый помощник коменданта