Уже мертва. Кэти Райх

О старении я ничего не желала знать.

      Обернувшись, я увидела Даниеля, одного из специалистов по аутопсии. Он наблюдал за мной из наружного офиса. Верхнюю губу Даниеля вдруг свело судорогой, глаза на мгновение закрылись. Напоминая птицу-перевозчика, ожидающую волны, он рывком переместил тяжесть тела на одну ногу, а вторую поджал под себя.

      – Когда я тебе понадоблюсь, чтобы сделать рентген, Темпе?

      Очки съехали на самый кончик носа, и, вместо того чтобы смотреть сквозь стекла, он смотрел поверх них.

      – Освобожусь к трем, – ответила я, бросая перчатки в ящик для отходов.

      Ужасно хотелось есть. Утренний кофе, давно остывший, так и стоял на конторке. Я напрочь о нем забыла.

      – Хорошо.

      Даниель резким движением скакнул назад, развернулся и зашагал прочь по коридору.

      Я сняла очки, положила их на письменный стол, прошла к боковой конторке, достала большой лист белой бумаги из нижнего выдвижного ящика, развернула его и накрыла тело. Потом вымыла руки, вернулась в свой офис на шестом этаже, переоделась и вышла на улицу, намереваясь поесть. Чаще всего во время ланча я остаюсь в здании лаборатории, но сейчас мне был необходим солнечный свет.

      Клодель был верен своему слову. Когда я вернулась в по ловине второго, он уже ждал в офисе. Сидел на стуле и вни мательно рассматривал воссозданный череп, стоящий на специальной подставке на моем рабочем столе. Когда я вошла, он повернул голову, однако ничего не сказал.

      Я повесила пиджак на крючок на двери и прошла мимо него к своему креслу:

      – Bonjour, мсье Клодель. Comment ça va?

      Я улыбнулась, садясь за письменный стол.

      – Bonjour, – ответил он.

      До того как обстоят мои дела, ему, по-видимому, не было никакого дела.

      А мне не хотелось поддаваться его гипнозу. Я молча ждала.

      На письменном столе перед Клоделем лежала папка. Опустив на нее руку, детектив уставился на меня. Его лицо, как-то слишком резко переходящее от ушей к клювообразному носу, напоминало попугая. Рот, подбородок и кончик носа – все в форме буквы «V» – как будто указывали вниз. Когда Клодель улыбался, что случалось не часто, V его рта заострялось, потому что губы при этом поджимались.

      Раньше я никогда не работала с Клоделем, но многое о нем слышала. Он полагал, что обладает исключительным умом.

      Клодель вздохнул, очевидно желая дать понять, что чересчур терпелив со мной.

      – Я узнал несколько имен. Все эти дамы пропали в течение последних шести месяцев, – сказал он.

      О приблизительном сроке убийства мы уже говорили. Работа, проделанная утром, лишь подтвердила мое мнение на сей счет. Я была уверена, что жертву убили менее трех месяцев назад, то есть в марте или даже позднее. Зимы в Квебеке холодны и безжалостны по отношению к живым, но мертвых щадят. Промерзшее тело не гниет, его не пожирают насекомые. Если бы труп бросили в лесу Гран-Семинер поздней осенью, перед самым приходом зимы, я обнаружила бы в нем следы вторжения