Дуры. Елена Поддубская

Зайцев международного успеха с коллекцией нарядов в нашем, русском стиле. Так представил шапки и шубки, что с 1967 года о них мечтают все модницы мира. Вот и работайте, товарищи, в этом же направлении, прославляя стиль «а ля русс». Учитывая просторы страны, тут есть где разгуляться фантазии.

      Принятые указания мешали работать, но никак не запрещали модельерам экспериментировать. Рассматривая модели с того ракурса, с какого они обычно видны на показе зрителям, Зейналов не мог пропустить в одеянии Луковой то, что позднее породило целое направление в индустрии женского белья.

      Автор легинсов с дыркой между ног наверняка в детстве носил такие же колготы, как Тома Лукова. Длинные и худые ноги девчонки, с пяти лет выше ростом, чем любая из сверстниц, можно было надеть лишь разорвав их у основания. Но то, что было посмешищем товарищей, умудрившихся заглянуть школьнице под юбку, стало важным рабочим инструментом будущей звезды подиума.

      – Ты, – ткнул Зейналов на Тамару, забывшую обо всём, – ползи сюда!

      – Я? – удивилась школьница, глотая откушенный кусок яблока, не прожевав.

      – Ты, ты. Встань! Покрутись! Да, не Збарска, это точно, – вздохнул он, но тут же осёк себя: – Но это и к лучшему. Нашей конторе Регины не нужны. Наклонись! Что у тебя с гибкостью? Ходить хочешь?

      – Я?

      – Последняя буква в алфавите! Марш за кулисы переодеваться! – указал модельер на штору и крикнул помощнице, той самой, что была дочерью врача: – Волосы ей заколи, чтобы не торчали, как пакля. И румян побольше наложи. Брючный костюм надень. С батником. Да, с батником, говорю, и навыпуск. Навыпуск, ты не ослышалась. При таких ногах даже ночная рубашка будет подвенечным платьем. Иди по дорожке прямо! – махнул худрук через несколько минут Томе, переодетой, напудренной, но всё с той же копной волос. Их не удалось просто так убрать даже под резинку – волосы были упругими и к тому же дико вились мелкими колечками.

      – Шляпу на неё надень, – приказал Зейналов, но, посмотрев, покрутил головой: – Не надо шляпы. Как пугало получается. У тебя цыгане в роду были? – спросил он, глядя пристально. Тамара набычилась. Дед по отцу действительно был кочевой гитан. От него и отец вышел смуглым, и внучке достались махровые ресницы, мохнатые брови и волосы чёрные и как пружина.

      – Не знаю, – предпочла она соврать, краснея и наливаясь слезами. Расспрос напомнил ей допрос из фильма про немецкие концентрационные лагеря, где цыган и евреев убивали первыми. Но худрук ответил вполне доброжелательно:

      – Плохо, что не знаешь! Родословную знать нужно хотя бы до четвёртого колена. Мои вот – предки Чингисхана. Да не реви ты. В следующий раз причешем тебя получше. Надя, про желатин ты поняла, да? – кивнул он помощнице. Та жестом уверила, что всё будет нормально. Мужчина подошёл к Тамаре, потёр волосы между пальцев, словно гриву у базарной лошади,