Дуры. Елена Поддубская

В анекдоте прослушивалась хула советского строя, а этого Марина никак не любила. СССР гарантировал человеку счастливое и обеспеченное существование, где жили, не сражаясь за клиентов, не ломая голову, как избежать налоговых проверок, не гадая, в чём держать деньги. Их у граждан было одинаково немного, но на насущное хватало.

      – Жанка, ты как обычно мудришь. При чём тут звёздочка? – Дина забрала у Стасовой выбивалку, тюкнула ею подушку.

      – При том, что ты, Динка, тоже дура, – незлобно ответила Жанна. Ругательное слово определяло не категорию, а состояние. Забрав палку, она сунула её Ольге и сделала знак унести.

      – Почему – тоже? – заерепенилась Власова

      Глинкина постучала Марине по лбу:

      – Да потому что, – Глинкина три раза ткнула указательным пальцем себе в лоб: – Малина Вареньевна, Дина Леонидовна, думайте черепушками. Чтобы Стас ударил Тамару? Да никогда! Оль, захвати из холодильника «Фраголино», – крикнула Жанна школьной подруге вдогонку и стала выкладывать на стол пакет с огромными манго и другие бутылки. Она только вчера вернулась с Бали. Дина взяла первую, прочла название, заворчала. С маленьким фонтаном на макушке и каштаново-кремовыми прядями Власова напоминала капризную тибетскую собачку ши-тсу.

      – Жанка, лучше бы ты принесла «Просекко». У него перляж лучше, – она дунула в звенящий от чистоты стакан, пугая сидящих на стенках микробов своими бациллами.

      – Научила я тебя, Динка, на свою голову! Пей, богема, и не вякай! Будут тебе и перляж, и перд. ж, – проворчала Жанна, подыскивая в шкафу подходящий нож. Огромные манго, каких не бывает в столичных магазинах, густо пахли даже через кожуру. Приняв у Ольги запотевшую бутылку, она указала глазами на полотенце: – Дин, подай, а то руки скользят. Оль, нарежь витамины! Девочки, вкус – я таких ещё не ела.

      – Тётя Дина, а где вы задействованы в этом сезоне? – вежливо спросила Ольга, принимаясь за нарезку.

      Власова заломила руки:

      – Олька, безбожница! Я и без твоих «тёть» играю в новой постановке старую медсестру.

      – Про что спектакль? – мимоходом поинтересовалась Марина, вытягивая шею на манго. Единственным видом искусства для Стасовой была художественная лепка, выполненная её руками на чужих лицах.

      – Про войну спектакль. Так решил Юрий Мефодьевич, – имя и отчество директора театра Соломина, Дина выговорила с подобострастием.

      – Ну, если Мефодьевич, то терпи! – подмигнула Марина и первой подставила свой бокал под открытую бутылку: – Мне – все сливки!

      – Как будто когда-то было иначе? Держи, Вареньевна! – согласилась Жанна.

      Через час весёлые подруги пели песни. Тамаре приказали прекратить существовать ради мужа и начинать жить для себя. Ещё немного погодя решили зарегистрировать бывшую модель на программу «Модный приговор». Почему бы и нет? Стезя – её. Контекст – подходящий. Главное, правильно составить заявку. Ольга тут же села за ком плести жалостливую кипу инков. Что-то про несчастную судьбу