Портрет семьи (сборник). Наталья Нестерова

И с Лешкой у них все прекрасно; долго друг друга не выносят, но коротко общаются с удовольствием.

      – Странно, что ты заинтересовался поздним Толстым и Ганди, – усмехнулась я. – У тебя еще голые девицы по квартире шастают.

      – Уж не ревнуешь ли? Спасибо за завтрак!

      – Пожалуйста! Не ревную, соболезную.

      – Прекрасное чувство!

      – Так ведь не к тебе.

      – А ко мне могла бы проявить тимуровское участие и зашить куртку. Рукав оторвался…

      – Неси, – кивнула я, – давай сразу все, что нужно чинить, носки – только стираные. Нитки с иголкой не забудь.

      – А где они лежат?

      Я вздохнула и пошла в комнату.

      – Ты хотела поговорить, – напомнил Сергей, наблюдая за моим шитьем. – О квартире? Действительно, несправедливо, что вы втроем в двухкомнатной ютитесь, а я один в трех комнатах. Подобрали вариант? Мне комнату в коммуналке? Согласен.

      – Если ты такой благородный, то и занялся бы разменом.

      – Кто? Я? Как ты себе это представляешь?

      – Никак не представляю, – призналась я и откусила зубами нитку. – Сергей, у нас будет ребенок!

      – Строго говоря, у нас будет внук.

      – Само собой. Но еще юридически через полгода ты станешь отцом моего ребенка, если, конечно, до того мы не разведемся.

      – Ничего не понимаю. – Он потряс головой. – При чем здесь ты или я?

      – Я беременна.

      – Зачем? – умно спросил он.

      – Так получилось.

      – Ты хочешь, чтобы я подсказал тебе способы избавления от нежелательной беременности?

      – Нет, все способы мне известны и не подходят.

      – По здоровью?

      – Идеологически.

      – Какая к дьяволу идеология? Кира! Зачем тебе это нужно, нам нужно? – великодушно поправился он.

      – Поздно пить боржоми. Ты признаешь ребенка, чтобы в документах не стоял прочерк?

      – А непосредственный отец-производитель? Отказывается?

      – Считай зачатие непорочным.

      – Ясно.

      – Ничего тебе не ясно! – вспылила я. – Но этот аспект я отказываюсь обсуждать!

      – Значит, я без обсуждения должен признать бастарда собственным ребенком? – Сергей зло усмехнулся.

      – Алиментов никто у тебя не потребует.

      – Еще бы! Лешка и Лика знают о твоих грандиозных планах?

      – Только Люба.

      – Что говорит?

      – То, что диктует здравый смысл.

      – Вот видишь! Ты упряма как осел!

      – Буриданов?

      – Нет. Выражение «буриданов осел», – быстро заговорил Сергей, не избавившийся от привычки что-то пояснять мне и Лешке, – это о человеке, колеблющемся в выборе между двумя равносильными желаниями, двумя равноценными решениями. Идет от имени французского философа-схоласта, жившего в четырнадцатом веке, Жана Буридана. Якобы в доказательство отсутствия свободы воли Буридан привел осла, который, находясь на равном расстоянии