Держава том 2. Валерий Аркадьевич Кормилицын

подпоручик, – крупнокалиберным снарядом подлетел он к Акиму, – почему не по форме одеты? – козырнул подошедшему капитану. – А ещё гвардеец, – радостно усугубил пагубное поведение столичного офицера.

      – Потому и не по форме, что бросился денщиков выручать, – тоже козырнул капитану.

      – Ах, так эти разгильдяи ваши денщики? – покраснел от удовольствия подпоручик. – Именно ваш который?

      – Мой – нижний чин, – привёл себя в порядок Аким и кашлянул в кулак.

      Ситуация явно начинала его занимать.

      – Так я и думал, – восхищённо, чуть не по слогам, продекламировал москвич. – Весь в своего офицера. Погляди-и-им, – блаженствовал он, – каков ваш товарищ… Тоже, видимо, пузатый, как денщик и ремни наперекося-я-к, – с понижением тембра до музыкального темпа «ларго», закончил он фразу, побледнев и вытянувшись во фрунт.

      Капитан, приблизившись к подтянутому генерал-адьютанту и козырнув, доложил о себе.

      Тряхнув плечами и сбросив с локтей захапистые артиллерийские лапы, денщики независимо направились к своему начальству.

      – Мух на московскую губу тащи, а не павловского гвардейца, – бросил своему тюремщику фразу из фельдфебельского лексикона Козлов.

      – Ну, бомбардир, в пушку тя ети, попадёшься мне в Петербурге, – процедил сквозь усы Антип.

      – Сын, познакомься, бессменный адъютант его высочества, капитан Джунковский. Подпоручик Павловского полка Рубанов. В данном случае – мой адъютант, – улыбнулся генерал.

      Вечером, заехавший за ними в гостиницу Джунковский, повёз гостей на приём к великому князю и его супруге в Николаевский дворец Кремля.

      Сергей Александрович не чинился и встретил их приветливо и по-простому, хотя нарядился в парадную форму – всё же принимал равного по чину генерал-лейтенанта в генерал-адьютантском звании, и к тому же посланника императора.

      Аким восторженно глядел на Елизавету Фёдоровну, одетую в элегантное строгое платье, и от растерянности, неловко поцеловал её руку, чем вызвал улыбку жены великого князя. Затем, вытянувшись во фрунт, представился генерал-губернатору Москвы.

      – А это – наши дети, – нежно улыбнулась мальчику и девочке Елизавета Фёдоровна, ведя под руку Рубанова-старшего к накрытому столу. – Великая княжна Мария Павловна и её младший брат, Дмитрий Павлович, – представила их.

      Максим Акимович с трудом скрыл удивление, зная, что детей у супругов не было.

      Когда гости расположились за столом, а воспитатель увёл детей, Сергей Александрович раскрыл тайну:

      – Дети моего брата Павла Александровича, имевшего глупость вступить в морганатический брак, за что разжалован и уволен со службы… И лишен детей…

      – Они не очень-то и нужны этой мадам Пистолькорс, – кивком велела лакеям разливать по бокалам вино и подавать ужин Елизавета Фёдоровна. – Их скончавшаяся матушка – дочь греческого короля Георга Первого, а не какого-то там чиновника Карповича. Государь прав, что забрал у своего дяди и его безродной