Брачная ночь с горцем. Керриган Берн

из револьвера сидя в седле он не мог и потянулся за винтовкой.

      А времени на раздумья не было. Оставалось лишь действовать.

      Женщины вытолкнули Беннета в дверной проем – и тело покатилось по железным ступеням. Жуткий звук, с которым оно ударилось о землю, едва не убил Саманту, но в тот миг, когда Брэдли уже вскинул винтовку, Элисон захлопнула дверь.

      Снаружи прогремел выстрел. Саманта замерла, ожидая следующего.

      Элисон подобрала свои пышные юбки и, присев на скамью, осторожно выглянула в окно.

      – Остановился! – с облегчением выдохнула она. – Слез с коня и смотрит на твоего… на тело.

      Только сейчас Саманту начала бить дрожь – страшная дрожь, от которой сотрясались все кости. Нестерпимый холод охватил ее, и она рухнула на соседнюю скамью, не в силах держаться на ногах.

      Элисон Росс же села напротив нее. И Сэм взглянула на свою попутчицу с удивлением. Хорошенькое личико сердечком… Кудри цвета красного дерева… Полные губы, подкрашенные алой помадой… И еще – зеленая шляпка и сверкающие изумрудные серьги. И эта девушка собиралась ей помочь? Но как? Что тут можно сделать?

      – Он называл тебя Сэм, – полушепотом, но быстро и твердо заговорила Элисон. – Это твое имя?

      – С-с-саманта, – стуча зубами пробормотала она. – Его б-б-братья… Они нас убьют! Лучше – на виселицу!

      – Ты говорила, что выросла на ранчо. Это правда?

      Саманта кивнула, спрашивая себя, сможет ли когда-нибудь снова нормально дышать и говорить. А перед глазами возникло лицо Беннета – очень красивое, с аккуратной круглой дырочкой меж бровей.

      – Стреляешь ты хорошо, это я видела. А ездить верхом умеешь? А управляться со скотом, вести счета?

      Саманта машинально кивала, не понимая, к чему все эти вопросы.

      – П-почему ты мне помогаешь? Мой муж едва… едва тебя не… – Договорить она не смогла, это было слишком страшно.

      И тут Элисон, несмотря на весь ужас их положения, вдруг улыбнулась.

      – У меня дома, в той варварской стране, откуда я родом, нет долга выше, чем долг за спасение жизни. И нет закона выше, чем tha an lagh comraich.

      – Comraich? – в недоумении заморгав, переспросила Саманта. Она не понимала, о чем говорила эта молодая, явно благополучная женщина. Или Элисон от страха сошла с ума, или…

      – Это слово означает «убежище», – пояснила Элисон. – Теперь ясно?

      Саманта помотала головой. Она по-прежнему ничего не понимала. И что за «варварская страна»? Ведь эта женщина совсем не похожа на эмигрантку. Выглядит вполне по-американски, говорит без акцента… Кажется, говорила, что в Сан-Франциско у нее остался жених и что ее родители – богатые скотоводы. А сейчас едет на Восток, чтобы уладить какой-то спор из-за земли…

      – Я не знаю, что у тебя в прошлом, не знаю, как ты до такого дошла – но кажется, я знаю, как тебе помочь, – продолжала Элисон.

      Саманта молча смотрела на нее. «Потерянная» – вот слово, которое лучше всего сейчас к ней подходило. Абсолютно потерянная. Не знала, куда ей идти, где ее место в мире и кто она вообще такая.

      Взгляд Элисон