Преломление света. Татьяна Аксенова

дело

      До закоулка в парке Царского села

      И до скамьи, где Анненский сидел там?

      Любил сидеть… Его любимая скамья…

      Там чья-нибудь сейчас фигура седокудра…

      В «акмеистических санях» как-будто я.

      Обратный поезд в Петербург уходит утром…

      Отяжелел сугроб – замёрзший Мандельштам,

      Городит чушь про птиц лубочный Городецкий.

      А мы уже не здесь, но и ещё – не там,

      Где монархизм живёт в воспоминаньях детских…

      «Коль славен…» заменил «Интернационал».

      А у «Двенадцати» такая подоплека,

      Что словно он Христа повторно распинал!» –

      Затравит Гумилев застенчивого Блока…

      И будет страшен мир и отчуждаем Блок,

      Расстрелян Гумилев с последней папиросой.

      Нам на миру и смерть красна! И каждый лёг,

      Столь жертвенно прервав «проклятые вопросы»!

      И слезная купель сквозь огненный фонтан

      Пробьется Божьей правдой, Словом тем же…

      А мы ещё не здесь, но и уже – не там,

      И сани унеслись к скамейке опустевшей…

      Анна Павлова

      «Счастье – мотылёк, который чарует на миг и улетает…»

Анна Павлова.

      Летит, как пух, и растворяется, что облачко

      «Малютка из балета», мотылёк.

      Стремглав по сцене, вдоль и поперёк,

      И, вроде, не утомлена нисколечко!..

      Ах, эта «золотая молодёжь»:

      Забавно протежировать избранницу?

      Что ж, время для Дандре в тюрьме потянется.

      А Павловой «уж замуж невтерпёж»…

      Он ей «артисткой сделаться» велел!

      Qu`est-ce que c`est – содержанка? Крепостная?

      «Я в этом ничего не понимаю.

      Есть ущемлённой гордости предел!»

      У Дягилева с «тёмным божеством»

      На ниве просвещенья не срасталось…

      За полчаса – смертельная усталость

      У «Лебедя», но он умрёт потом…

      У обожанья – трепетная страсть,

      И счастья мотылёк сиюминутный

      Вновь упорхнул, почти что необутый,

      Чтобы партнёру нá руки упасть.

      Чтоб выписать в Париж свою любовь,

      Став героиней питерских сенсаций,

      Она танцует «Лебедя» Сен-Санса

      И в мюзик-холле, и в стране любой,

      Что лондонский контракт агентства Брафф

      Предписывал. Сумела? Неужели?..

      Нет в мире убедительней Жизели,

      Чем Павлова! Любимый был не прав…

      Теперь «при ней», и служит, и молчит,

      И жизнь пожертвовал: посрамлена гордыня.

      «Мадам Дандре» – ну, разве это имя?

      Вот Павлова – божественно звучит!

      Смерть Лебедя

      Балетные традиции «от печки»,

      Нелепый грим: румяна, тушь, сурьма –

      Фарфоровая куколка сама

      В слиянье с образом, который станет вечным.

      Ну, это просто взрыв Гранд-Опер`а:

      Взамен Тальони – Павлова в «Жизели»…

      А сколько лет прошло? Нет, в самом деле,

      Все думали, «Жизель» забыть пора!

      Прожектора,