Перелетные свиньи. Пелам Вудхаус

утренней зале, милорд.

      – Зачем он пришел? Он знает, что я отношусь к нему с глубочайшей подозрительностью. Но вообще-то надо к нему выйти, а то Конни накричит. Она всегда говорит, чтобы я был гостеприимным.

      – Спасибо, что я тут не хозяин, – заметил Галли. – Поставлю его на место в одну минуту. Знаешь, Кларенс, Бидж дал нам ценнейшие сведения.

      – Э?

      – Про Моди.

      – Кто такая Моди?

      – Ладно, замнем. Иди к этому гаду.

      Лорд Эмсворт ушел. За ним на должном расстоянии следовал верный Бидж, а Галли глядел им вслед задумчивым взором.

      – Смотрите-ка! – сказал он. – Сколько я знаю Биджа? Восемнадцать лет, а то и все девятнадцать. В общем, лет с сорока, чуть ли не с детства. И только сегодня мне открылось, что имя ему – Себастьян. Это было и с Рожей Биффеном. Наверное, вы его не встречали? Еще недавно он жил тут, рядом, но уехал до вашего приезда. В старое доброе время он подписывался Джордж Дж. Биффен, и только через много лет, когда мы ужинали у Романо, он утратил сдержанность под влиянием creme de menthe[1] и старого бренди (он смешивал их опыта ради). Тогда он и открыл, что второе «Дж» означает…

      – Галли, – сказала Пенни, довольно давно выводившая по дерну вензеля носком туфельки, – вы не одолжите мне две тысячи фунтов?

      4

      Никому еще не удавалось ошеломить достопочтенного Галахада. Няни, бонны, гувернантки, учителя (домашние и школьные), профессора, шулеры, букмекеры, продавцы заливных угрей и столичные полисмены стремились к этому лет пятьдесят – и терпели поражение. Клуб «Пеликан» знал и повторял, что превратности судьбы не отнимут у Галли Трипвуда спокойной беспечности, которой обладает, к примеру, свинья на льду. Однако сейчас он так дернулся, что монокль упал, как падало обычно пенсне у брата его, Кларенса.

      – Две тысячи? – переспросил он, не веря своим ушам.

      – Они мне очень нужны.

      Галли вздохнул и погладил ее маленькую ручку.

      – Дитя мое, я – нищий, я – младший сын. Здесь, в Англии, все получает старший, а прочие подбирают крошки с его стола. Дать вам две тысячи не легче, чем балансировать этой свиньей.

      – Ну хорошо. Я думала, у вас есть. Забудем об этом.

      Галли глядел на нее, размышляя о том, может ли она думать, что человек, прославленный своим любопытством, так это и оставит. Он, Галахад Трипвуд, хотел бы получать по фунту, нет – по шиллингу за всякий раз, когда ему скажут: «Не твое дело!»

      – Неужели, – спросил он наконец, – вы так и не объясните?

      – Не знаю. Смотря по тому, умеете ли вы хранить тайну.

      – Конечно, умею! Да если б я открыл все, что мне рассказали, мир пошатнулся бы, вся цивилизация! Не бойтесь, рассказывайте.

      – Да, так будет легче. Правда, тяжело молчать?

      – Мерзко и гнусно. Ну-ну! Что за две тысячи фунтов? На что вам они?

      – Не совсем мне… Ах, Галли, я влюбилась!

      – Вот оно что!

      – Чему тут удивляться? Все влюбляются.

      – Бывает, бывает.

      – Ну, и я влюбилась в Джерри.

      – В какого именно?

      – В Джерри Вейла.

      – В жизни своей не слышал!

      – Что

1

Мятный ликер (фр.).