Гувернантка для герцога. Тесса Дэр

имеет смысла, лучше сразу со всем покончить.

      Когда они начали подниматься по лестнице из четырех пролетов, ведущей к детской, Чейз обратился к своей десятилетней воспитаннице:

      – Ты можешь что-нибудь сделать с этим?

      – А вы?

      – Она ведь твоя младшая сестра.

      – Но вы ее опекун.

      Поморщившись, он потер пульсирующий болью висок.

      – Умение поддерживать дисциплину не относится к моим талантам.

      – А покорность не относится к нашим достоинствам, – откликнулась Розамунда.

      – Я это уже понял. Не думай, что я не заметил, как ты прикарманила тот шиллинг со стола.

      Они добрались до верхней площадки и пошли по коридору.

      – Послушай, это надо прекратить. В привилегированные пансионы не принимают малолетних воровок и серийных убийц.

      – Это не убийство. Это был тиф.

      – Ну кто бы сомневался!

      – И мы не желаем отправляться в пансион.

      – Розамунда, тебе пора выучить один неприятный урок. – Чейз открыл дверь в детскую. – В жизни не всегда удается получать то, что хочется.

      Уж кому-кому, а Чейзу это было известно слишком хорошо. Он не желал становиться опекуном девчонок-сирот. Ему совсем не хотелось оказаться первым в очереди претендентов на титул герцога Бельвуа. И меньше всего ему хотелось присутствовать уже на четвертых похоронах за последние несколько дней. Тем не менее он вошел в детскую.

      Дейзи повернулась к ним. Кружевная черная вуаль покрывала ее светловолосую головку.

      – Пожалуйста, выразите свое уважение покойной. – Она взмахнула рукой, чтобы Чейз вышел вперед.

      Он послушно подошел к ней, встал рядом и наклонился, чтобы девочка смогла приколоть ему траурную повязку на рукав сорочки.

      – Выражаю сочувствие вашей потере. Весьма сожалею, – сказал он.

      «Я очень сожалею! Ты даже не представляешь себе, с какой силой я сожалею!»

      Чейз занял свое место у изголовья кровати и стал разглядывать покойницу. Она была бледна как привидение и закутана в саван. На глазах у нее лежали пуговицы. Ну слава богу! А то сейчас его страшно нервировал бы бессмысленный взгляд круглых глаз.

      Взяв опекуна за руку, Дейзи склонила головку и начала читать молитву.

      – Мистер Рейно, будьте любезны, скажите несколько слов.

      Чейз закатил глаза к потолку. Господи, помоги!

      – Отец наш всемогущий, – начал он уныло, – просим тебя, прими душу Миллисент. Прах к праху. Опилки к опилкам. Она была молчаливой куклой, вдобавок не могла двигаться самостоятельно, но навеки запомнится нам своей всегдашней – некоторые могут сказать: постоянно рисовавшейся – улыбкой на личике. Мы знаем, что по милости Небес она воскреснет – возможно, уже к ланчу. – И добавил себе под нос: – К сожалению!

      – Аминь, – пропела Дейзи торжественно, опустила куклу в деревянный ящик для игрушек и закрыла крышку.

      Угнетающую тишину нарушила Розамунда.

      – Пойдем вниз, на кухню, Дейзи. У нас на завтрак булочки с маслом и джемом.

      – Вы будете завтракать здесь, –