Продавцы грёз. Том 2. Геннадий Башунов

комплексов, и их обитатели закалились в череде больших боев и мелких стычек: толпы оголодавших беженцев из городов не давали им скучать первое время, а в последующие годы им не давали покоя банды кочевников.

      Нет, пара кораблей с едой и женщинами на Северный архипелаг прибыли, но на том все. В дальнейшем на острова возвращались только раненые, по рассказам которых становилось понятно – дела десанта обстоят все хуже и хуже.

      На континент выслали подмогу в размере еще двух корпусов численностью около полутора тысяч человек. Через неделю от островитян пришла последняя новость: олигархи заключили союз. Да и ту доставили на небольшом катере. Вроде как командующий десантом собирался объединить банды мародеров, или, как их называли, «разведывательные корпуса», для генерального сражения, но даже не ясно, состоялось ли оно. С юга больше никто не вернулся. Союз распался, (возможно не поделили пленных женщин). А тридцать три года назад островитяне начали воевать между собой.

      С тех пор жители континента окончательно превратились в сознании островитян в людоедов, некрофилов и просто дикарей, а идея, гласящая, что Северный архипелаг, имея жуткую нехватку ресурсов и человеческой силы, превратился в мировой центр технологии и культуры, стала сиропом, льющимся в уши уже третьему поколению к ряду. И будь нас хоть чуточку больше, мы бы этим ублюдкам с большой земли показали…

      Людям вроде Когви было плевать на то, как оголодавшие горожане, банально не имеющие навыков охоты или земледелия, оказались на грани вымирания. Умей они даже возделывать землю или растить скот, у них не было ни семян, ни того самого скота на разведение. Единственный ресурс, который у них был – груды брошенной военной техники, да те вещи, которые удалось забрать с собой из разрушенных городов. Но переубедить островитян в том, что «эти людоеды все сами просрали» было невозможно. Причем, эта мысль не вступала в противоречие с не самым приятным для северян фактом – единственную войну с материком просрали именно они, а не дикари.

      Два Ножа когда-то был среди тех, кто рассуждал так же. Но в секретных корпусах его военного училища их учили думать. И говорили им правду. Для того чтобы они эту правду потом использовали в своих целях. Но Представитель четвертого клана слишком много выпил и ему было лень переубеждать своего собеседника, что, впрочем, было бесполезно.

      – Сколько убил? – переспросил Когви и будто бы на миг задумался, хотя совершенно очевидно – он знал количество убитых им «людоедов», и разбуди его кто среди ночи, ответил бы даже сквозь сон. – Думаю, около тридцати.

      – Женщин, детей, да?

      На пьяной роже смотрителя появилась искренняя обида.

      – Только вооруженных мужчин, Нестол, только их. Пусть они и дикари, но я не из тех, кто убивает не способных постоять за себя. Я спортсмен, а не убийца.

      – Как благородно, – фыркнул Два Ножа.

      Когви отсалютовал ему, не уловив в словах сарказма.

      – А ведь все хуже живется, – сказал