Очевидец. Анна Богстам

слегка узловатыми пальцами подбородок. Зелёные глаза увлажнились.

      – Харриет, я не знаю, я бы хотел… – Он обречённо вздыхает. – Я не помню, что я собирался делать.

      – Сколько ты уже тут сидишь? – Харриет видит, что отца трясёт озноб, ведь рубашка тонюсенькая. Ветер с моря холодный, она снимает с себя куртку-бомбер и набрасывает ему на плечи. Раньше он бы начал протестовать, но сейчас ни один мускул не шевельнулся на его лице. В знак благодарности он гладит её руку, не встречаясь с ней взглядом.

      – Я считаю, здесь, в бухте, так красиво, Харриет. Когда меня не станет, я хочу, чтобы мой пепел развеяли здесь по ветру, ты и Пол, – говорит он наконец.

      Харриет смахивает слезу, которая упорно просачивается сквозь ресницы.

      – Пойдём домой. Вы с Ивонн ведь обычно пьёте послеобеденный кофе в это время. Ты же не хочешь это пропустить?

      Эушен вопросительно смотрит на неё, и Харриет берёт отца за руку, чтобы помочь ему подняться со скамьи. Когда она обхватывает его руку выше локтя, то чувствует его худобу, под кожей только твёрдая кость. Она осматривается. Терраса у ресторана в гавани и веранда кафе переполнены народом, наверняка репортёрами газет. Из маленького магазинчика в доме за их спиной выходит чета Нюман с маленькой таксой Беатрис.

      – Привет, – машет им Харриет, надеясь, что они не обратят внимания на чересчур уж модную куртку на плечах Эушена.

      – Ой, добрый день, Харриет, ты здесь, навещаешь профессора юрисдикции?

      Фру Нюман улыбается ей, а герр Нюман кивает согласно с супругой. Каждый раз, когда они встречаются, фру Нюман обязательно упоминает, что Эушен – профессор, будто бы Харриет не знает, кто её отец.

      – Какой кошмар, невозможно поверить, что это правда, – продолжает фру Нюман, качая головой. – Куда катится мир? Даже здесь уже больше невозможно чувствовать себя в безопасности.

      – Нет, в безопасности и в самом деле себя больше не чувствуешь, – дополняет герр Нюман.

      Собачка Беатрис подбегает к Эушену и прыгает на его ноги. Она чуть-чуть не достаёт ему до колен.

      – Давненько мы не видели Дугласа с Лаурой. Они не смогли прийти на приём по случаю торжественного открытия нашей веранды, – продолжает фру Нюман.

      – Но это же было в прошлом году, – говорит герр Нюман.

      – Да, достроена веранда была в прошлом году, а приём мы устраивали этим летом, – поправляет мужа фру Нюман, бросая на него раздражённый взгляд. – Есть такие люди, которые говорят, будто Андерссоны чересчур задирали нос, но мы считали их приятными. Нас обычно приглашали к ним на праздник Святого Мартина[6], и эти приёмы всегда были весьма щедрыми. Мы ведь были единственными из этих мест, кого они приглашали, или ты тоже был у них в какой-то раз, Эушен? Вы с Дугласом, быть может, лучше знали друг друга, вы ведь, так сказать, принадлежите к одному ремесленному цеху?

      «Вот уж нет», – думает Хариет. Она знает, что её отец терпеть не может «праздник

6

11 ноября в Швеции празднуют День святого Мартина. Традиционное на юге Швеции блюдо, подаваемое в этот праздник, – запечённый гусь. По-шведски праздник называется Mårtengås (Мортенгос).