Очевидец. Анна Богстам

и возвращается со столиком на колёсиках, на котором лежат медицинские инструменты.

      – Когда ты закончишь, мы её помоем и проведём внешний осмотр, – говорит врач.

      Харриет зажмуривается. Выдержит ли она это?

      Леннарт достаёт диктофон и устанавливает его у секционного стола из нержавейки.

      – Всё пойдёт в протокол, но его составление может занять несколько недель, – поясняет он и поворачивается к Харриет. – Если понадобится, прерывай нас.

      Леннарт заканчивает с соскобами и вставляет ватку с палочкой на конце в пробирку, наполненную жидкостью. Ассистент берёт шланг душа и начинает тщательно обмывать тело. Харриет неотрывно смотрит на розовую от крови воду, которая стекает вниз к сливу на полу. Пока что всё идёт хорошо, уговаривает она сама себя, когда у бортика секционного стола застревает сгусток крови. Патологоанатом методично изучает всё тело, документируя каждый синяк. Останавливается на височной ране.

      – Похоже на проникающее ранение, – продолжает он, исследуя рану.

      Врач с ассистентом переглядываются.

      – Тогда вскрываем череп, – принимает решение врач.

      Харриет чувствует, что у неё темнеет в глазах. Она вряд ли сможет смотреть на то, как будут разрезать Лауру. В голове у неё шумит, по спине течёт холодный пот, заставляя её дрожать в этом прохладном зале. Подойти к Леннарту, постучать по плечу и сказать, что ей нужно выйти на воздух? Тишину прерывает жужжащий звук, и появляется ассистент с включённой электропилой.

      – Я сделаю маленький перерыв, – вворачивает в этой паузе Харриет. – То, что мне особенно хотелось бы знать: была ли височная рана причиной смерти и является ли повреждение ноги новой, свежей травмой. И, по возможности, примерное время смерти. Сможешь выйти за мной, когда вы дойдёте до этого?

      Леннарт поднимает глаза, кивает, а она выбегает из комнаты.

      Она сидит на скамейке в раздевалке и таращится на известковую стенку. Уже давно затихли звуки электропилы, а она продолжает сидеть. Как она ни клялась себе, что выдержит, всё-таки не смогла. Хотя воспитана она в том духе, что нельзя сдаваться перед трудностями, скорее наоборот. Работу надо заканчивать, когда всё сделал, а не когда устал – таков был девиз Эушена, когда Харриет звонила ему и жаловалась на школьные уроки или домашние задания. Сам он никогда не делал никаких перерывов в работе. Даже летними вечерами он не ложился спать, а сидел и работал на кухне, после того Харриет и Пол уже засыпали. Может быть, именно поэтому ей так тяжело смотреть на него, видя, как его покидают силы? Она делает несколько глубоких вдохов, снова надевает маску и толкает дверь в секционный зал. Она себя переборет.

      Войдя, она застаёт ни на что не похожую картину. Врач отвернул кожу Лауры от разреза на груди и животе, внутренние органы лежат на соседнем столе. Как ни странно, теперь, когда она уже больше не выглядит реальным человеком, перенести это зрелище оказывается легче, размышляет Харриет.

      – Смерть наступила примерно между часом и пятью утра