Чертово колесо. Михаил Гиголашвили

Вы бы видели его компанию – все уже дедушки, на тысячи берут… Сейчас, видно, у них кончилось, вот и обратился ко мне. А я подвожу, неудобно, – проговорил Серго.

      – Да ты просто сломать оттуда надеялся, а лекарства нету и ломать неоткуда! – злорадно заметил Бати, опять берясь за телефон и передразнивая Серго: – «Неудобно»!

      Серго махнул рукой, ничего не ответил. Все ходили из угла в угол. Изредка кто-нибудь приближался к окнам и с тоской осматривал пустой двор, где суетились воробьи, валялись разморенные кошки и две женщины развешивали белье на веревках. Разговаривать ни о чем не хотелось. Бати от нечего делать рассматривал картины на стенах, которые потускнели и местами даже закоптились от бесконечных варок.

      – Продаешь их? – спросил он наконец.

      Художник замялся.

      – Охота тогда тебе их малевать! Кому они нужны?

      – Он для себя рисует. Что ты понимаешь?! – вступилась за Художника Анка.

      – Ох, ты тут большой специалист по кларнету! Будешь еще много рассуждать! – злобно оборвал ее Бати.

      – В живописи она мастер! – засмеялся Серго. – Ты спроси ее, куда она дела рисунки Гудиашвили, которые тот дарил ее бабке, известной пробляди?

      – Куда она могла их деть? Проширяла, наверное…

      – Она сделала с них копии, а подлинники продала евреям, которые в Израиль сваливали. Так?

      – Так, – подтвердила Анка, и улыбка возникла на ее иссохшем лице. – Потом в Азию поехала, в Бохардын… Ну и ширялась же я там полгода!.. Прямо в маковом поле!

      Все опять стали подходить к окнам, всматриваться в пыльных кошек, слушать, не грохочет ли машина Туги, которую по глушителю было слышно за версту. Духота стояла адская. Сырые стены не давали дышать. Из кухни воняло. Ожидание и неизвестность невыносимы. Вдобавок нет воды, туалет смыть нечем.

      Так прошло еще около часа.

      Вдруг Анка, стоящая у окна, крикнула:

      – Приехали!

      Все с грохотом повскакали, кинулись к окнам. Действительно, из запыленной машины устало вылезали Туга и Ладо.

      – По рожам видно – пустые! – со злобой определил Бати.

      – Не каркай! Неизвестно… Вон Туга будто улыбается!

      – Какой там улыбается! Это у него в ломке мускулы не держат, – объяснил Тугуши.

      – Хмурые идут оба, хму-у-рые…

      – Плохо дело…

      Войдя в подвал, Туга швырнул на стол деньги.

      – Пролет. Никого нет. Саид уехал в Кисловодск отдыхать. Вагифа забрали. Курбан в больнице, Сабира не нашли, Абдуллу ждали три часа – ничего не принес. На Красном Мосту полно псов из управления, хорошо еще, вены не проверили…

      – Что же делать?

      – Не знаю.

      Анка принялась снимать фартук. Все подавленно молчали.

      – Поеду к Изольде, может, там что-нибудь есть…

      – Это в Мухиани[9], что ли? Опять часами ждать! – со слезами в голосе произнес Тугуши.

      – Рабство, – пробормотал Серго, вытирая лысину.

      Вдруг Бати, пристально смотревший на приехавших, зловеще сказал:

      – А вы, ребята, в кайфе!

      Туга

9

Новый район Тбилиси.