Святая Русь. Княгиня Мария. Валерий Александрович Замыслов

Пелагея. Первая – колом, вторая – соколом. Пей! То приказ великого князя.

      Палашке, отроду не пившей столь много вина, пришлось осушить и вторую объемистую чару. Выпила, да так и рухнула на мягкое пышное ложе.

      – Слаба, оказывается, на винцо. Как же ты теперь меня ублажать будешь? А ну шевели чреслами!

      Но Палашка настолько опьянела, что и ногой не шевельнуть. Раскинулась на ложе во всей свое красе и лыка не вяжет. В Ярославе же, напротив, плоть взбесилась. И так и этак крутит полюбовницу, но та сделалась будто мертвая.

      – Ах ты, сучка! – вскинулся Ярослав и давай стегать наложницу плетью. – Ублажай, сказываю!

      Палашка с трудом пришла в себя. Привстала на ложе, молвила:

      – Погодь маленько… Сейчас оклемаюсь.

      И оклемалась-таки! Вся весельем брызжет. Накинулась на Ярослава, да с такой бешеной страстью, что князь вожделенно заохал. Добрый час Палашка неистово потешала князя, пока тот пощады не запросил:

      – Довольно, дьяволица. Да ты пьяная-то еще желанней. Награжу тебя щедро.

      – Давно пора, – пьяно рассмеялась Палашка. – У тебя денег-то, чу, куры не клюют. Один Букан тебе тыщу гривен вернул.

      – Вернул? – недоуменно уставился на полюбовницу Ярослав. – Когда ж такое было?

      – Да уж давненько. У боярыни Сутяги забрал. Тыщу гривен, сам мне сказывал.

      – Тэ-эк, – зловеще протянул великий князь.

      В тот же день звезда Букана закатилась. (Надо знать мстительность Ярослава!) Он не только забрал у Агея все гривны, но и лишил его боярского чина, да еще осрамил перед всеми холопами:

      – Прочь с моего двора, волчья сыть!

      Глава 8. Заговор

      Высоко поднялся, да низко опустился Агей Букан. Вздулся, как пузырь водяной, и лопнул. Крепко же великий князь ударил!

      Жадность всякому горю начало. После неудачного покушения на князя Василька Ростовского и смерти боярина Сутяги Ярослав Всеволодович позвал к себе Букана и приказал:

      – Поезжай к вдове и забери у нее все гривны. А коль заартачится, припугни. Ты на это дело горазд, учить тебя не надо.

      Агей к вдове съездил, деньги присвоил, а князю сказал:

      – Вдова – тертая баба. Я было ее постращал, а она: ничего не ведаю и ведать не хочу. А коль настаивать будешь, расскажу Васильку Константиновичу и всем ростовцам, как Ярослав Переяславский (Ярослав в то время княжил в Переяславле) помышлял за тыщу гривен нашего князя извести. Вот и пришлось возвращаться.

      – Худо дело, – проворчал Ярослав. – Но вдова о деньгах не вякнет.

      – Да скорее сдохнет!

      – Ну, дай-то Бог, лишь бы не проболталась, – отступился князь.

      Своему сотнику он всегда доверял: сколь темных дел с ним провернул! И в голову никогда не втемяшится, что Букан сможет его обмануть. И нá тебе! Чего не чаешь, то скорее сбудется. Собака!

      Падение повергло Букана в ужас. Расстаться с властью и потерять все в одночасье! Теперь стыдобушка на улицу выйти. Ну и подвела же его Палашка! Непотребная женка, подстилка! Не зря говорят: бабий язык на