666 женщин Лешего. Михаил Александрович Каюрин

как договаривались. Тогда и получишь остаток суммы.

      – Какая ты всё же, Фиска… – ругнулся Громов незлобиво и, не сумев подобрать подходящего слова, чтобы уколоть бывшую одноклассницу, умолк.

      – Какая? – с вызовом спросила Фелиция. – Говори, я женщина не обидчивая.

      Виктор пристально посмотрел на Сойкину, в уме всплыло слово, которым он называл её ещё в школьные годы.

      – Сумасбродная женщина ты, Фиса, рабыня своих вздорных прихотей, – проговорил он. – От тебя, как от прокажённой, нужно держаться на расстоянии или обходить стороной. Ты не человек, ты – повседневная авария.

      – Ой, Громов, большое спасибо за комплимент. Только вот ничего нового я, к сожалению, не услышала. Столько лет прошло, а ты так и не придумал для меня более значимого эпитета. Помнится, в школе ты иногда называл меня шалопуткой.

      – Называл. Но ты так и не научилась руководствоваться благоразумием и здравым смыслом, – заметил Виктор. – А это, скажу я тебе, весьма печальный факт для женщины в твоём возрасте.

      Не принимая всерьёз слова Сойкиной об отправлении в обратный путь, Громов приступил к разбивке лагеря. Он посчитал своим неукоснительным долгом установить палатку, заготовить дров для костра на неделю, а также научить Фелицию кое-каким походным премудростям. Ему хотелось быть спокойным за её судьбу во время своего отсутствия.

      – Чем же это плохо? – поинтересовалась Фелиция, и в её глазах вспыхнул огонёк искреннего любопытства.

      – Отрицательно сказывается на отношениях с мужчинами.

      – А вот тут ты ошибаешься, дорогой мой друг детства. Настоящая женщина должна быть вредной и капризной, чтобы вызывать у мужчины азарт охотника, – отпарировала Фелиция. – Послушные и предсказуемые дамы очень быстро наскучивают мужской половине.

      – Откуда такие познания?

      – Профессия журналиста научила меня разбираться в тонкостях человеческих взаимоотношений. В особенности, между мужчиной и женщиной.

      – Да-а, я же совсем запамятовал: ты у нас непревзойдённый знаток человеческих душ. Читаю порой твои очерки о героях наших дней и диву даюсь – это же настоящие гимны о добром сердце и нравственных ценностях человека, – егерь широко улыбнулся, на загорелом лице блеснули крепкие белые зубы.

      – Ёрничаешь?

      – Что ты, Фиса! Упаси бог глумиться над твоими трудами, – изобразив на лице простодушие и картинно кривляясь, проговорил Громов. – Я же полным счётом ничего не смыслю в вашей профессии.

      – А ты, Витя, как был язвой, так ею и остался.

      – С кем поведёшься…

      – Ладно, будем считать, что словесная разминка между нами закончилась с ничейным счётом, – сказала Фелиция.

      – Вам лучше знать, мадам Сойкина, – ответил Виктор, проверяя натяжение палаточной ткани. – Меня лично устраивает любой счёт нашего поединка.

      – Ты собираешься здесь заночевать? – спросила Фелиция, обратив внимание на то, с какой неторопливостью устанавливает палатку егерь.

      – А