Темнота. Грешник. Дмитрий Воротилин

что нужды в команде Андрея, да и в нем самом, как таковой нет. Они могли использовать не красный, а оранжевый код, тогда и торопиться не надо было бы. Их должны были вообще позвать гораздо раньше. Это выглядело как-то нелогично. Наверно, здесь какая-то ошибка. Придется разбираться с ОКО. Черт, выругался в душе Андрей, это же трата времени и сил!

      – Это что ж получается? А зачем же мы здесь? – с негодованием произнесла Ада, после чего, повернув голову в сторону Андрея с Францем, добавила: – Даже ваши способности как оператора не пригодились.

      – Конечно, какой там… Мир рушится прямо на глазах, – в устах Франца просачивался слабо скрываемый сарказм, – а мы в сторонке постоим.

      Ада уперлась в того взглядом. Ей не очень понравилось то, как с ней заговорил Франц. Затем она решила оскалиться:

      – Мы все занимаемся своим делом как раз потому, что мир рушится прямо на глазах, и это мы уже видим на протяжении длительного времени. – Она обвела рукой беженцев, сказала лишь: – Эти люди не маленькие, они здесь и сами о себе позаботиться теперь могут, ну или на худой конец есть те, кто это может.

      Это уже была не та Ада Улыбина, увлеченный историк, готовая бороться за свое мнение на научном поприще. В разговоре с людьми она воспринимается по-иному, будто черт впивается когтями и тащит в преисподнюю. Не любит она, когда с ней спорят, по крайней мере, если это не касается исторической науки.

      – Как-то все это цинично звучит, – остолбенел Франц.

      – Цинично? У тебя есть чем подпереть разрушающийся мир? Думаешь, дашь аптечку кому-то, то спас мир? Практическая история может дать опоры всему, и именно этим нам и надо заниматься.

      Франц явно не находил подходящих слов, чтобы дать отпор, но его мускулы напряглись, рождая очередную мысль.

      Со сцены столкновения Андрея вытолкнуло сообщение через «Орлов»:

      «Андрею Хомскому. Никому не сообщайте содержание данного сообщения. Причина вашего призыва совершенно секретна и подлежит только очному обсуждению. С Вами свяжутся в течение часа. Можете проследовать в свой кабинет. Вас с товарищами пропустят.

      Э. Гёдель»

      К. Гёдель – это имя ничего не говорило Андрею. Однако все это как-то странно, будто за ним следят. Андрей огляделся по сторонам: людские фигуры все также колыхались, дрожали, переходя в тени и обратно в людей. Это было бесполезно. Кто мог так глядеть на него? Только если посредством камер, которые не заметны невооруженным глазом.

      – Андрей, все в порядке? – поинтересовался Густав. – Ищешь кого?

      – Да нет, просто, думаю, нам надо выбираться отсюда, – Андрей произнес эти слова, несколько смутившись. Он ненадолго был дезориентирован, голова закружилась. Он задышал по технике, которую использовал после очередного перехода.

      – Да, давайте выбираться, – согласилась меж тем Ада.

      Франц стоял весь покрасневший, явно задетый недавним неоконченным спором. Ему хотелось продолжения, но и он согласился, что им необходимо