Путешествие вновь. Андрей Золотухин

ужасно глупый, – она отстранилась. – Зачем только держал в себе, переживал! Впрочем, я сама хороша! Тоже тянула, хранила, молчала…

      23

      Во время разбойничьих дорожных налетов Вере чудом удалось сохранить подарок покойной бабушки – кольцо с александритом.

      – Бабушка вручила мне его на шестнадцатилетние. Ей кольцо досталось от матери, моей прабабки. Этот камень будто бы первым найден на уральских изумрудных приисках в 30-ые годы прошлого века и очень нравился самому Александру Второму, в честь которого и получил свое минеральное имя.

      – Но, Вера, тогда это совершенно исключено. Это же семейная реликвия, его непременно нужно сохранить.

      – Напротив, его непременно нужно продать. В этом – смысл подарка, его предназначение. Бабушка говорила, что Давид ел священные хлебы, а камень… Словом, я почувствую, когда от него нужно избавиться. Понимаешь, она так и сказала – избавиться.

      – И?

      – И этот момент наступил.

      Я снова взял кольцо в руки. Самое обыкновенное. Ни тонкости, ни оригинальности. Ремесленная работа. Но вот камень явно непрост. Поворачивая его в неярком электрическом свете, я видел, как он меняет цвет: от нежно-малинового до кроваво-красного и даже пурпурного. Меж тем, днем в лучах солнца его легко спутать с изумрудом из-за чистого травянисто-зеленого оттенка. Камень не очень крупный, однако правильной овальной формы. Я мало понимаю в огранке, но определенно он был красив. Да не в этом дело, главное – от него прямо-таки исходили сила и тепло.

      – Видишь, Женечка, мы оба с тобой промедлили. Я ведь тоже могла раньше рассказать о кольце, но вот промолчала. А ведь это и к лучшему! Дядя Боря успеет найти нам место. Да-да, милый – нам. Я не барыня, и тоже буду работать!

      24

      Казалось бы, чего проще: есть кольцо – капитал, который, как сказал бы отец, «необходимо превратить в ассигнации». Увы, всё оказалось не так легко.

      Мы прошли мимо главных торговых домов на Фонтанке и Дерибасовской, погуляли у городского ломбарда, постояли рядом с ювелирными на Французском бульваре. Зайти никуда не решились. Везде мешало одно и тоже – страх. У каждого входа шныряли подозрительные, а то и откровенно опасные типы в кепках-уточках. Красные от недосыпа и марафета глаза прикрыты тяжелыми веками. Скулы и шея заросли щетиной, к жадным воспаленным губам прилипла папироска.

      Сворачивая и сворачивая, мы удалялись всё дальше и дальше от центра города. Поплутав по каким-то узким грязноватым улочкам, очутились перед красной дверью аккуратного, хотя и покосившегося двухэтажного дома с потемневшей от времени черепичной крышей. Окна закрыты тяжелыми на вид ставнями. Простая вывеска белилами:

      ЮВЕЛИРНЫЕ ИЗДЕЛИЯ. АНТИКВАРИАТ. БУКИНИСТИКА.

      Г-н Ю. РИЗЕН

      Я постучал. Затем ещё. И ещё. Наконец внутри послышалось шарканье, и дверь отворилась. На пороге – не вязался её облик с характером шагов – стояла девочка-подросток, лет не более двенадцати. Острые коленки,