Свет обратной стороны звезд. Александр Петров

одетый в немыслимо грязную робу, выглядел последним оборванцем. Он смутился, и не нашел лучшего, чем выдавить из пересохшего горла:

      – Извините меня за вторжение, но дверь была открыта.

      – Открыта? – эланка почти смеялась. – Или открылась?

      – Распахнулась сама собой.

      – А ты испугался? – она довольно хихикнула. – Это я открыла ее тебе. Пора привыкнуть к дверным приводам.

      – У нас все вручную.

      – И твоя бабушка унитаза боится? – не удержалась хозяйка дома.

      – А причем тут моя бабушка? – не понял он.

      – Тедо, кончай эту комедию, – со смехом сказала девушка. – Я понимаю, что тебе не слишком хочется идти к Софочке на свадьбу… Но, по-моему, это слишком. Являешься в каком-то затрапезном виде и пытаешься изобразить, будто видишь меня впервые в жизни.

      – Я, правда, вас не знаю, – сказал Конечников, чувствуя мучительное неудобство. – Я никогда не был тут раньше. Я не знаю, как оказался в этом месте… Вы, наверное, принимаете меня за другого.

      – Ну, приехали… – иронически заметила эланка. Она еще улыбалась, но на лицо легла тень страха и тревоги. – Вот обижусь… Будешь тогда 2 недели под окнами серенады петь, умоляя о прощении.

      Она демонстративно скрестила руки на груди, сложила на хорошеньком личике недовольную гримаску и слегка топнула ножкой.

      – Извините, в голове сумбур. На бульваре бродит какой-то странный тип… Он словно сгорел заживо, а потом вдруг воскрес. И вообще… Там все словно зомби…

      Девушка переменилась в лице. Она подошла к Федору, с тревогой заглянула ему в глаза. Она взяла первого лейтенанта за руку и подвела его к креслу.

      – Хорошо, Тедо… Присядь. Рассказывай, что случилось.

      – Я стал спускался по лестнице. Раздался взрыв. Лестница стала обваливаться, я едва успел выскочить из здания. Вокруг оказалось много людей. Они все выглядели как мертвецы – белые лица, красные глаза, черные запекшиеся губы.

      – А где это произошло?

      – Не знаю, – ответил Конечников. – Вроде недалеко. Минут пятнадцать хода отсюда.

      – Постой, – прервала его эланка и подошла к окну.

      На фоне ясного неба был виден высокий столб дыма.

      – Бог мой, – сказала она. – Опять террористы… Кажется, взорвали торговый центр.

      – Очень на то похоже, – заметил Федор. – Много витринного стекла валялось.

      – Тогда понятно. Люди пострадали от термической и ударной волны, в шоковом состоянии…

      – Я понимаю, отчего на меня смотрели с укором, злобой, досадой и отвращением… Но почему они все отворачивались? – спросил Конечников.

      – Не знаю Теодоро, кто тебя надоумил одеть свою старую форму?! Ты что хочешь себе неприятностей? И хотя война кончилась, люди помнят, что вы убивали наших. Спасибо императорскому эдикту о статусе и неприкосновенности. Наказывают за деметрианцев очень сильно. Оттого люди предпочитают не связываться. Но как тебя сейчас не прибили под горячую руку…

      Девушка