За Рифейскими горами. Вальдемар Крюгер

повторить этот «танец с саблями». Носов своих длинных жалко стало.

      Мех внутри ножен имел еще одну, очень важную функцию. Он предотвращал самопроизвольное выпадение ножа из ножен. При передвижении по пересеченной местности, лазанью в таежных буреломах, слабо сидящий в ножнах нож, мог бы выпасть, и наверняка потеряться, что являлось в то далекое время для охотника настоящей трагедией. Без ножа пришлось бы ему в тайге очень туго.

      Кстати, ножны для мечей европейских рыцарей в пору средневековья были тоже выложены внутри мехом. Теперь мы знаем почему. Чтобы не ржавели. Ну а при еде рыцари пользовались все же вилками. Но обглоданные кости вокруг себя бросали и они[51].

      Захар был найден в тайге маленьким ребенком, совсем не умевшим говорить по-русски. Живя в семье приемного отца Ильи Курохтина, которого он кстати до конца дней своих называл тятей, он казалось совсем забыл родной камасинский язык. Все друзья его детства, да и вообще все окружающие его люди, говорили только по-русски. Будучи ребенком, тогда еще Захарка, и не задумывался о своем происхождении, до того памятного дня, когда Илья привел его, тогда еще молодого парня, к могиле настоящих родителей.

      С того самого дня в душе Захара начала исподволь незримую работу настойчиво зовущее к себе камасинское прошлое. Этот зов предков не мог поначалу перебороть его настоящую жизнь, со всеми ее каждодневными крестьянскими хлопотами и заботами. Лишь когда Захар стал дедом, и мог хоть иногда вздохнуть полной грудью, остаться наедине с обуревавшими его мыслями, к нему вернулись воспоминания из его детства. Поначалу во сне, затем и наяву. Он смог вспомнить когда-то услышанные им камасинские сказки, рассказанные в стойбище им, детям, старой шаманкой Коместай, которая так хорошо играла на хобысе.

      Сам с собой, пытался Захар говорить на родном камасинском языке. Но все же пройденные годы вырвали из цепкой детской памяти многие слова, только некоторые из них, смог вспомнить старый камасинец Захар Ашпуров.

      Дети относились к таким затеям отца, как с старческим причудам. Что это он опять там бормочет, совсем что ли с ума выжил? Они считали себя русскими и не интересовались своим прошлым. На что оно мне? Вон картошка подошла, копать надо.

      Но один благодарный слушатель у Захара все же был. Матюша. Как губка воду, впитывал он рассказы дедушки. Много старых легенд рассказал Захар своему внуку. Вот и сейчас прибежал Матюша, набегавшись[52] вволю на улице, забрался к дедушке на колени, обвил ручонками шею, шепчет в ухо.

      – Деда, расскажи мне снова сказку про рыбака и водяного духа?

      – Хорошо Матюша. Но для начала я сделаю тебе небольшое испытание. Намедни я тебе загадки про калмажей[53] загадывал. Помнишь?

      – Как не помню дедушка, конечно помню, – крутясь непоседой, застрекотал Матюша.

      – Ну так вот, если все отгадаешь, расскажу тебе я снова ту сказку. Лады?

      Матюша закивал головой в знак согласия, и весь

51

Средневековые рыцари не отличались за столом хорошими манерами, и бросать вокруг себя кости, было далеко еще не самое худшее. В Германии до сих пор существуют рестораны, где практикуются (некоторые) традиции поры средневековья, так называемые «Ritteressen» – обеды рыцарей.

52

В Сибири выражение «пойти побегать» означает «пойти погулять, или поиграть».

53

Калмажи – самоназвание камасинцев,