Зимопись. Путь домой. Аз. Петр Ингвин

потому что у кукол не должно быть мнений: их мнения – мнения хозяек, которые с куклами играют.

      Вот такой расклад. Понятно, почему поджилки трясутся.

      На ужин нас пригласил мужской голос из-за двери, о форме одежды не сообщили. Дядя Люсик посоветовал идти в доспехах без оружия. Приведя себя в порядок, мы вышли. В обеденный зал нас проводили два ожидавших снаружи бойника: один, показывая дорогу, с факелом поднимался по лестнице, второй замыкал процессию – контролировал поведение странных гостей, чтобы, если что, поднять тревогу.

      Ефросинья встретила нас в парадной амуниции. Невероятной красоты доспех блестел как новый, но изысканность старины не спрячешь отдраенной поверхностью, древность проявлялась в потемневшей коже и вековой потертости узоров. Видимо, изготовленный великим мастером комплект долго передавался по наследству или был получен другим, не столь безобидным, путем – например, достался в виде трофея. Ведь не исключено, что, как и Гордеевский нож, это рукотворное диво выковали в землях живущих за горами «оружейников».

      Надетая поверх рубашки кожаная основа сверкала рядами нашитых внахлест бронзовых пластинок, издали это походило на переливавшуюся в языках пламени чешую. Бедра опоясывала выполненная в том же стиле юбка. Как и выполненные в виде драконьих пастей наплечники, она висела чуть мешковато – явно рассчитывалась на мадмуазель более мощной комплекции. Или на парня. Взрослой цариссе такое не надеть, она просто не влезет, а молодому человеку вроде того, каким, скажем, был я по прибытии на причал – в самый раз. Ременную портупею сплошь покрывали защитные пластинки с геометрическим орнаментом, к портупее крепились меч в инкрустированных ножнах и парно с ним изготовленный длинный нож. Чересчур стянутые ремнями широкие поножи и наручи, как и съехавший на уши островерхий шлем, тоже выдавали в изначальном обладателе доспехов более крепкую особу, чем нынешняя владелица.

      Ефросинья поправила съезжавший на лоб шлем и гордо повела плечами:

      «Видите, какой я могу быть? То нелепое тщедушное создание с неприятной улыбкой и тонкими губами, которое вы, глядя на меня, представляете – не я, настоящая я – вот эта суперменша невероятных вида и возможностей».

      Ну-ну. А самое для меня в этом прискорбное, что царевна не ходит в таком облаченье постоянно, значит, именно для нас постаралась. Точнее, для меня. Значит, сейчас что-то будет.