Что за безумное стремленье!. Фрэнсис Крик

от 1000 до 1500 °C. Жил я на съемной квартире неподалеку от Британского музея – вдвоем с бывшим одноклассником, Раулем Колинво, который учился на юридическом.

      Моя основная задача заключалась в том, чтобы сконструировать герметичный сферический медный сосуд для воды с горлышком, чтобы воде было куда расширяться. Его требовалось нагревать при постоянной температуре и снимать на пленку затухающие колебания. Я не мастер по части точного конструирования механики, но мне помогли с этим Леонард Уолден, старший лаборант Андраде, и квалифицированные сотрудники – кураторы лабораторной практики. По правде говоря, я с удовольствием занимался сооружением этого прибора, пусть это и было неинтересно с научной точки зрения, – я был рад хоть какому-то настоящему делу после стольких лет простой зубрежки.

      Эта практические занятия, вероятно, пригодились мне в годы войны, когда мне пришлось разрабатывать оружие, но в остальном они были пустой тратой времени. Если я что и приобрел – даром что бессознательно, – то это была самовлюбленность физика, убеждение, что физика как область знания достигла большого прогресса, так почему бы другим наукам не пойти по ее стопам? Думаю, это настроение оказалось для меня полезным, когда после войны я переключился на биофизику – как здоровое противодействие тому занудству с примесью настороженности, которое я часто встречал со стороны биологов, когда только начинал с ними общаться.

      В сентябре 1939 г. началась Вторая мировая, и факультет эвакуировали в Уэльс. Я остался дома; от нечего делать я стал учиться играть в сквош. Брат, в ту пору студент-медик, учил меня играть на площадках для сквоша в школе Милл Хилл. Детей тоже эвакуировали в Уэльс, и в здании школы разместился полевой госпиталь. Мы с Тони играли на условиях скользящего гандикапа. Каждый раз, когда проигрывал, я получал фору в одно очко в следующей игре. Если я выигрывал, очко, наоборот, минусовалось. К концу года наши достижения сравнялись. С тех пор я баловался игрой в сквош на протяжении многих лет, и в Лондоне, и в Оксфорде. Мне всегда нравилась эта игра – потому что я никогда не пытался играть в нее всерьез. Сейчас я уже слишком стар для нее, и мой теперешний спорт – пешие прогулки да плавание в подогретом бассейне под солнцем Южной Калифорнии.

      Затем, в начале 1940 г., я получил должность на гражданской службе в Адмиралтействе, благодаря чему смог жениться. Мою первую жену звали Дорин Додд. Наш сын Майкл родился в Лондоне, во время авиационного налета 25 ноября 1940 г. Поначалу я работал в Адмиралтейской лаборатории научных исследований, по соседству с Национальной лабораторией физики в Теддингтоне, южном пригороде Лондона. Затем меня перевели в Отдел проектирования морских мин[8] под Хэвентом, неподалеку от Портсмута, на южном побережье Англии. После окончания войны я получил место в отделе научной разведывательной информации Адмиралтейства в Лондоне. К счастью для меня, фугасная бомба во время одного из немецких налетов уничтожила прибор, который я столь старательно конструировал в

8

Отдел проектирования морских мин существовал в британском Адмиралтействе с 1915 по 1951 гг.