Падение в небо. Янина Хмель

под собой.

         Агата каким-то образом оказалась возле меня, прижимая мою голову к своей груди.

      – Ты остаёшься! Всё будет хорошо, – всхлипывала она.

      – Зачем?! – Не понимала я. Ещё больше я не понимала, что она могла предложить ему такое, чтобы он согласился пойти на такие уступки.

         Когда я услышала голос Никона, мне сразу всё стало понятно – он просто солгал, чтобы защитить меня.

      – Сегодня ночью я овладел ей. И у неё будет ребёнок, – спокойно говорил Никон. – Она искупит свою вину.

      – НЕТ! – Теперь кричала я. Я чувствовала, как сознание медленно покидает меня. То ли от большой потери крови, то ли от боли, которая с каждой минутой поглощала всё моё тело. То ли от слёз, которые уже не переставали литься по моим бледным исхудалым щекам.

         Агата гладила меня по голове. Она что-то шептала, но я не разбирала слов. Я уплывала в бездну. Другую бездну.

***

         Я проснулась в своей постели. За долгое время пребывания в заточении я отвыкла просыпаться на мягком тёплом ложе. Я лежала на животе, а по спине нежно скользила мокрая салфетка. Я решила, что это Агата ухаживала за моими ранами, пока я спала. Я повернулась… и замерла в полуприподнятом состоянии.

         Надо мной склонилось любимое лицо. А любимые руки с нежностью промывали мои раны. Я с горечью вздохнула и опять уткнулась лицом в подушку.

      – Душенька, вы проспали двое суток… Как вы?

         Опять «вы». Опять уважение, которое я растоптала. Опять волнение за меня, которого я не заслуживаю. Где его боль?! Где его злость?! Почему он рискует своей оставшейся репутацией ради женщины, которая уже единожды пошатнула эту репутацию?!

      – Зачем вы это сделали, Никон? – Простонала я. Холодные капли пота скатились по открытым ранам. Я простонала ещё раз. От боли. А потом прикусила язык. Ко мне вернулась прежняя сила и возросла гордость.

      – Ради любви к вам, моя дорогая, – грустно улыбнулся он и коснулся мокрой салфеткой моей спины.

         Я изогнулась, как кошка, которая не привыкла к ласке.

      – Почему же вы утратили свою любовь ко мне? – Вздохнул Никон. Теперь пришла его очередь задавать вопросы. Он был в праве злиться на меня. Но он не злился. Его глаза источали нежность и любовь. Он был готов принять все мои ошибки на себя и скрыть меня от всего мира за своей спиной. Знал бы он, какую ошибку я пытаюсь исправить. Знал бы, никогда не простил. Позволил бы мне умереть.

         Никон сжал мокрую салфетку в руке – в этом жесте выражалась вся его злость. Я не сводила глаз с любимого лица.

         На его вопросе я не смогла сдержать стона. Никон неправильно понимал меня, а я не могла ему объяснить так, чтобы он понял правильно. Моя правда прозвучит как самая наглая ложь. И ему покажется не просто, что я его разлюбила, а что я его даже никогда не любила.

      – Вам настолько гадко быть моей женой, что вы готовы даже умереть? – Он швырнул салфетку в угол и отвёл глаза в сторону.

         Я стала медленно присаживаться.

      – Лежите.