Другое настоящее. Саша Степанова

подарок Марта. Он расставался с вредной привычкой целеустремленно, но тяжко. Просил меня последовать его примеру, но я оказалась слабей. Запах табачного дыма – даже от волос и одежды – очень его раздражал. Поначалу я просто не курила, пока мы вместе, а потом он вручил мне «айкос». Для него это было действительно важно, и я не видела причин возражать. Сама не заметила, как втянулась.

      – Не знаешь, можно ли где-то купить такие? – На моей ладони лежит последняя оставшаяся пачка.

      – В «Праздничном». Большой торговый центр. Я покажу. Итак, ты – Майя… Всю жизнь маешься?

      Точно так же говорила моя бабушка, но слышать это от ровесника как минимум странно.

      – Вроде того.

      Мы стоим друг напротив друга. От него пахнет можжевельником. В детстве у меня была можжевеловая подвеска – вырезанная из дерева крошечная гитарка. Я подносила ее к носу и нюхала. Запах напоминал о детских сказках, которые показывали по телевизору в новогодние каникулы.

      Я смотрю на Джона и невольно представляю нас за столиком в «Шоколаднице» на Чистых – себя и его, одетого в те же серо-кофейные тона, и если только он не вздумает повторять свою эскападу про извечную маету, никому и в голову не придет, что он «не оттуда».

      Спрашивает:

      – Замерзла? – и только тут я понимаю, что скрючилась в нелепой позе и трясусь от холода. – Преля! Сюда иди.

      Илья с готовностью выскакивает из-за моей спины, будто только и ждал, когда его подзовут. Он довольно высокий – выше меня на голову – и какой-то марионеточный. Если Джон – само спокойствие, то его приятель буквально вибрирует обреченностью потерявшего руль и ветрила корабля.

      – Куртку давай.

      Сомнительного вида толстовка перекочевывает с плеч Ильи в руки Джона, а оттуда – ко мне. Я предпочла бы обойтись, тем более, нам действительно пора возвращаться в корпус, но из-за угла здания возникают и решительно направляются к нам две девушки, которых я уже видела в аудитории. На долю секунды мне кажется, что они узнали меня и готовы к расправе, однако две пары подведенных черным глаз удостаивают мою персону едва ли большим вниманием, чем зябко мнущегося неподалеку Илью.

      – Катиного папку нашли, – говорит одна из них, пока вторая повисает у Джона на шее и целует его в губы – я вижу это сквозь ее распущенные волосы и тут же смотрю вниз, на грязные мыски своих ботинок.

      – Прикол, – отзывается Джон, тщетно пытаясь высвободиться. – Ну, Вик, ладно…

      Ему неловко передо мной, что ли?

      – Ага, на болоте. Он там мертвый лежал.

      – Рядом валялся его велосипед, – подхватывает Вика и смотрит на меня так, словно именно я на нем и ехала. – И рюкзак. Ни за что не догадаешься, что было внутри.

      – Страпон, – неожиданно включается дерганый Илья, но лучше бы он этого не делал.

      – Отсоси. Парик!

      Илья истерично всхлипывает и принимается ржать, но напарывается на пристальный взгляд Джона и иссякает.

      – Это был Катин отец, идиот, – тихо произносит Джон, и этого достаточно, чтобы все резко засобирались на