Большая Охота. Дмитрий Янковский

что выбора у него не будет. Вот представь, если бы вдруг перестали работать баллистические порты, а мы с мамой оказались на другом материке. Что бы нам оставалось делать? Вот и сейчас мы были вынуждены покинуть остров, потому что нас мало, и все мы попали в критическую ситуацию. И нам придется сражаться с этими тварями. Победить или погибнуть. Человечество в целом избавлено от этого. Оно может, в крайнем случае, назначить солдат, которые за деньги попробуют уничтожать биотехов. Но эта затея, я уверен, обречена на провал. Потому что сделать это могут только люди, у которых действительно нет выбора. Не те, которые могут погибнуть, если займутся этим, а те, которые умрут, если не ввяжутся в эту борьбу. Я хочу, чтобы ты собрал таких людей, когда вырастешь.

      – Но ведь у меня будет выбор… – попытался возразить я. – Будет выбор не делать этого.

      – Да, конечно, – с грустью ответил отец. – В этом самое слабое место моей затеи. И все же я оставлю записи именно тебе. Ослепнув, я все равно не могу их никак использовать.

      – Вакса сказал, что ты не ослепнешь.

      – Вакса хороший парень, хоть и черный, как сажа. Но душа у него белая, как пух – это точно. Андрей, у меня осколками полностью выбило оба глаза. Их у меня вообще нет, понимаешь? И новые не вырастут.

      Я не выдержал и разревелся, как девчонка.

      – Утром за нами прилетят гравилеты, – сказал отец, словно не слышал моих рыданий. – Если доживем до этого, если нас не потопят торпеды или донные установки, то тебе надо будет как-то переправить тетради на материк. Придумай. Это должна быть очень детская придумка, тогда взрослые не догадаются ни о чем. И не реви!

      Я мигом заткнулся, словно вода попала мне в носоглотку.

      – Хорошо, пап, я подумаю. Только мне надо найти одного человека.

      – Кого?

      – Девчонку. Знаешь, это ведь не я принес гвозди, когда вы достраивали мост. Это она. Она провалилась в трещину и висела на поваленной пальме, но коробку с гвоздями не выбросила. Хотя без нее могла запросто слезть сама. Я ей помог перебраться на край трещины, но потом она куда-то пропала. Она должна быть на корабле, сюда ведь все погрузились.

      – Интересно… Но вообще я бы не хотел, чтобы ты кому-нибудь доверял эту тайну.

      – Ей можно, – заявил я. – Пап, я знаю, о чем говорю. Если ты доверился мне, то надо довериться и ей.

      – В твоем возрасте я не думал так о девчонках.

      – Ты и сейчас… – начал я, но осекся. Не стоило этого говорить.

      – Продолжай, – спокойно сказал отец.

      – Ты никогда не считал маму равной себе. Разве не так?

      – До войны именно я сдирал до мяса кожу на ладонях о рыболовные снасти. Не она.

      – Но она вырастила того, кого ты сейчас просишь о помощи!

      – Я ей благодарен за это, – холодно ответил отец.

      – Да, я знаю, – вздохнул я. – Извини.

      Но на самом деле извиняться мне не хотелось. Я вдруг понял, что если и возьмусь за дело, которое мне поручил отец, то не ради него, а ради того, чтобы матери не теряли своих