Афоня. Павел Патлусов

лодку. Мелкий моросящий дождичек не доставлял удовольствия путешественникам, которые, не переставая ругались по этому поводу. В небольших старицах и заводях скопилось бесчисленное количество гусей и уток; они огромными стаями, почти над поверхностью воды, проносились над лодкой. При пролёте одной из стай уток, Кондрат Клевец взмахнул на них длинным шестом; утки ловко увернулись от мнимой угрозы, и только одна из них, – как позднее говорили казаки: «сослепу», – ткнулась в парус, и тот же Клевец, бросив шест, успел схватить её руками, по-хозяйски сразу «открутив» утке голову.

      Утка, распуская широко крылья, билась в предсмертных судорогах на дне лодки.

      – Изобилует дичью эта сторона, – взяв в руки весло, отметил удачливый охотник. – В остроге, дома, ни за что не поверят, что здесь уток можно ловить руками… Нет, не поверят!

      – Шабаш, – неожиданно сказал, поглаживая при этом бороду, Михаил Бугай. – Чаль к берегу, – последняя ночёвка будет… И домой! Никакой «татаровы» и в помине нет. Остановимся вон под той раскидистой елью, – от дождя спасать будет. – Он показал рукой на правый берег реки.

      После такого приятного известия казаки дружно, добавляя усилия налегли на вёсла. Вот лодка прижалась к невысокому бережку, поросшему у воды осокой, а чуть повыше – обычной полевой травой. Под елью было сухо и, как показалось казакам, теплее. Самые слабосильные: Звонарь и Птаха, занялись заготовкой дров, разведением костра. Афоня высмотрел невдалеке, под горкой, целую рощицу сухостойных вязов. Там он решил вести заготовку дров. Рубить сухостой было трудно, но зато, – знал он уже по опыту, – такие дрова дают много жару и не искрят, не жгут казачью одежду и обувь. Ствол сухого деревца он обычно разрубал на брёвна длиною в одну сажень23 и носил такие «обрубки» к костру. После того, как казак принёс к костру четыре пары таких брёвен, – костёр разжёг Маркел Чубатый. После этого Михаил Бугай послал молодого казака к реке, принести из бочки сухарей. Афоня быстро выполнил распоряжение предводителя похода.

      В котле, на костре, уже усердно бурлило варево с солёной лосятиной, а утка, так удачно попавшая в руки Клевца, обмазанная глиной, находилась на углях между двумя пылающими брёвнами. Возле толстой ели, полукругом, своеобразной скобкой, казаки сделали из ветвей ивы и черёмухи стенку, которая спасала от ветра, удерживая под елью тепло от костра.

      – Казаки, сколько здесь смородины и черёмухи – ально24 ветви гнутся, – добродушно, по – хозяйски размышлял Маркел Чубатый. – Бабам бы из острога такую благодать…

      Товарищи по походу разговор не поддержали; все были голодны. К месту стоянки, под ель, казаки перенесли пищали, чтобы не намокли под дождём, закрыли бочки с сухарями, толокном, солёной рыбой и холодное оружье, рогожей. Варилась лосятина не долго, а утка, запечённая в глине, была готова ещё раньше. Её «раздёрнули» пять голодных мужчин в один момент.

      – Плохо, Кондрат, ты ловишь, – надо всем по утке, – вытирая бороду от утиного

23

Сажень – русская мера длины; сажень маховая, в размах обоих рук, равна 2 метрам; сажень косая, от пятки до конца поднятой вверх руки противоположной стороны, равная 2.5 метра.

24

Ально – даже. В. Даль