Контролер. Порвали парус. Юрий Никитин

насчет гейства, педофилии, некромании и копрофагии…

      Он сказал с облегчением в голове:

      – Пропускаю! А то слишком уж настырная.

      Ингрид вошла быстрая, даже стремительная, дико повела синими, как небо Арабских Эмиратов, глазищами по сторонам.

      – А-а-а, вот где ты прячешься!

      – Хорошее место, – сказал я сдержанно. – Я таким представляю себе рай.

      – И без гурий?

      – Гурии в мире попроще, – пояснил я. – Который попримитивнее. Намного. Порядков так на сто… Ингрид, если тебя прислали как-то воздействовать, то это смешно. И не солидно. Ты не царица Клеопатра, а я не Антоний, что за царские сиськи предал страну, отечество и будущее Римской империи.

      Она сказала обидчиво:

      – Не глупи! А еще умный. Разве я не могла заехать к тебе просто так?

      – Не могла, – ответил я честно.

      – Почему?

      – Во-первых, – сказал я и загнул палец, – знаешь, что скажу то, что уже сказал. Во-вторых, тебе в самом деле посоветовали воздействовать на меня, а ты им сказала, что я упрям, как осел, и презренную науку не променяю на блестящие лычки фельдфебеля. Но ты все-таки приняла их настойчивое предложение поехать, так как это старое мудачье еще верит, что вязка между мужчиной и женщиной до сих пор что-то значит в этом мире.

      Он поморщилась.

      – Так не думают даже они.

      – А самое главное, – закончил я, – потому что тебе поручили сообщить о некоторых подвижках в Управлении Генштаба.

      На этот раз она в неподдельном изумлении распахнула глаза, и без того огромные, а сейчас так и вовсе.

      – Откуда знаешь? Это было принято в секрете!

      – Логика ученого, – ответил я скромно. – Создание нового подразделения не могло остаться незамеченным. А когда оно вдруг прекращает работу и там начинаются какие-то перемены, это не могло не привлечь внимания тех, кто стоит повыше того Скалозада.

      – Скалозуба, – поправила она. – Что ж, ты угадал.

      – Не угадал, – поправил я ее в свою очередь. – Для умного человека это оскорбление. Ученые не угадывают, они получают запланированный результат, это называется успехом. Заслуженным успехом. В то время как удача заслуженной не может быть по определению…

      – Какой ты занудный, – сказала она, морщась. – Может, сходим попьем кофе?

      Я покачал головой.

      – Не могу. Мышки. Можешь вон тех покормить, им уже пока кушать.

      – У тебя все по расписанию?

      – Да, – ответил я, посмотрел на нее и уточнил: – Почти.

      – А почему не всегда?

      – А ты как думаешь?

      Она сдвинула плечами.

      – Мешают. Тебе всегда мешают.

      – Почти всегда, – согласился я. – Хуже того, всегда уверены, что помогают! Никогда таким, как я, такой замечательный, не социализироваться в их сраном обществе мудаков и дебилов.

      – Ты груб, – сказала она с достоинством. – А эту морковку они едят? Можно им дать?

      Я смотрел, как она опасливо начала кормить мышек, они сразу сбежались к ее руке, Ингрид исхитрялась даже поглаживать