Заплаканная душа. Василий Макеев

шальной

                             не пропал на льдине,

      Выплыл, чёртов казак,

                                 с гнибкою ветлой.

      И теперь таровать я душой не смею —

      От звонка —

                   и взахлёб снова до звонка

      Я бы прожил свой век

                              с любушкой своею,

      Да судьба, как узда, видно, коротка.

      «Кашки не давал языку…»

      Кашки не давал языку —

      Вышло, что зловредно блея́л,

      Грешен: на угрюмом веку

      Кашки языку не давал!

      Я обрыд жене и родне,

      Плачу потаённо навзрыд.

      Что-то поломалось во мне,

      Коль жене с роднёю обрыд.

      По пятам бредёт нищета,

      По чужим блукаю садам.

      Проношу кусок мимо рта,

      Нищета бредёт по пятам.

      Старость не даёт шиковать,

      Тело забрала в переплёт…

      Всё же есть одна благодать:

      Старость шиковать не даёт.

      От вина мой корень иссяк —

      Да ему такая цена!

      Как ни бейся лбом о косяк —

      Корень мой иссяк от вина.

      В душу мне зима забралась,

      Холодит с утра до темна,

      Пусть вокруг и слякоть и грязь —

      Забралась мне в душу зима.

      «Пора уж поплакать в тепле…»

      Пора уж поплакать в тепле,

      Душевную вызволить слякоть,

      Ведь нет ничего на земле —

      О чём не поплакать.

      Господь, небеса не тряси —

      Не манной взбухают колодцы,

      Пока в православной Руси

      Царят инородцы.

      Презревшего спешку дорог

      Заради комолых скамеек —

      Никто пригласить на порог

      Меня уж не смеет.

      Слезу промокнув рукавом,

      Чтоб сини в глазах не гасила,

      Я, мама, идя напролом,

      Живу через силу.

      Житейские смяли возá,

      Не гребостно пить

                          из копытца…

      Сплети мне хоть ты на глаза

      Златые ресницы.

      Я стану зырянить вприщур

      И вновь карагодить упрямо

      Средь нехристей и полудур —

      Прости меня, мама!

      На холоде или в тепле

      Из сердца не выветрить слякоть,

      И нет никого на земле —

      О ком не поплакать.

      Мой город

      Тошны порой вертлявые повадки

      Властей… Но прочь, покорливость и тлен!

      И я, на обе брошенный лопатки,

      Приподымаюсь, кажется, с колен.

      И я, стыдясь риторики плаксивой,

      Во вред России слова не скажу:

      Её душа останется красивой

      На подступах к любому рубежу.

      Мы все во мгле, но нас не мучит голод,

      И шапки на затылках не горят.

      Есть родина – и хутор мой, и город,

      Степняцким духом славный Волгоград.

      Во дни начала, детской спозаранкой,

      Дав с городьбы казачьей петуха,

      Я жил при нём – шершавый,

                                         как