Сердце королевы. Кристина Кашор

и околесицы тоже нес немало, ваше величество, – заметила Мадлен, снимая повязку с крючка на спинке кровати и натягивая на глаз. – А остальные трое, когда вернулись, выглядели очень довольными собой.

      – А, точно. – Биттерблу совсем позабыла, чем занимались остальные. – Они что-нибудь несли с собой?

      – Вот именно. Небольшой мешочек, но Брен забрала его наверх раньше, чем мне удалось хорошенько разглядеть.

      – Он издавал какой-нибудь звук? Может, в нем звенело или стучало?

      – Никакого звука, ваше величество. Она очень осторожно прижимала его к себе.

      – А могли это быть серебряные монеты?

      – Так же как и мука, ваше величество, или уголь, или драгоценные камни из корон шести королей.

      – Пяти королей, – сообщила ей Биттерблу. – Драудена свергли. Я утром узнала.

      Мадлен резко выпрямилась и спустила ноги на пол.

      – Великие потоки, – сказала она, с воодушевлением глядя на Биттерблу. – Воистину день удивительных событий. Когда вы мне сообщите, что свергли короля Тигпена, я с кровати упаду.

      Тигпен был королем Истилла. Именно оттуда Мадлен сбежала, по ее словам, хотя она не особенно любила распространяться о своем прошлом, а говор ее не напоминал Биттерблу ни об одной известной ей области семи королевств. Мадлен появилась при дворе Биттерблу семь лет назад, искала работу, и во время собеседования сослалась на то, что везде, кроме Лионида и Монси, и особенно в Истилле, Одаренные считаются королевской собственностью – а с этим она смириться не могла. У Биттерблу хватало такта не спрашивать Мадлен, нарочно ли она выколола себе глаз, чтобы скрыть Дар во время побега. Если так… что ж, Мадлен была Одарена умением исцелять и, пожалуй, знала, как это лучше всего проделать.

      Ужин подали в гостиной довольно рано. Тихо тикали часы, а в короне путались белые лучи солнца, которое пока даже не думало садиться. «Нельзя спать, – убеждала себя Биттерблу. – Если я хочу увидеть Тедди».

      По составил им с Хильдой компанию. Хильда когда-то прислуживала Катсе в Мидлландах и уже довольно давно была союзницей Совета. Над По она кудахтала так, словно он был ее давно пропавшим внуком, который вдруг нашелся.

      «Нельзя думать о том, что мне нужно сбежать вечером втайне от По. О побеге думать можно. Надо лишь не допускать мыслей о том, чтобы сбежать без его ведома, ибо тогда он сразу поймет». Конечно, Дар По распространялся не только на мысли, но и на материальность всех и вся, так что он наверняка ощутил бы ее пропажу, даже не зная намерений. Хотя и они ему, пожалуй, теперь известны – уж так решительно она думала о том, что нельзя о них думать.

      Но тут По смилостивился и встал, чтобы удалиться. Появился Гиддон, жутко голодный, хлопнул принца по плечу и рухнул в его кресло. Хильда вышла куда-то с парой возникших шпионов. Биттерблу, сидя напротив Гиддона, клевала носом над тарелкой. «Нужно спросить его о Нандере, – сказала она себе. – Нужно завести вежливую беседу, не упоминая, что я собираюсь сбежать. А ведь какой пригожий мужчина… Борода его очень красит».

      – Загадки, –