Бог из машины. Елена Станиславская

Никакой дедовщины или местечковой ежовщины, – бодро продолжил Тимьян Львович. – Уверен, ты быстро вольешься в коллектив. Здесь у нас, – он обвел кабинет рукой, – собрались сплошь яркие индивидуальности. Однако быть индивидуальностью не значит быть одиночкой. Каждый доброволец пережил утрату, Бой. У каждого рана в сердце. Поэтому никто не поймет тебя лучше, чем люди, которые находятся сейчас в этой комнате.

      – Отличная речь, – язвительно сказала Филимонова, сидящая позади Боя и Зои, и пару раз хлопнула в ладоши.

      – Разуйте глаза, Тимьян Львович, – раздалось с последней парты. – Какой коллектив? Какие индивидуальности? Тут каждый – таракан в банке.

      – Говори за себя, Григор, – прогудел Зож.

      – А я согласна, – тихо произнесла Никель.

      Гелий зашипела на нее, но серая продолжила:

      – Кто мы, если не тараканы? Тараканы с тараканами в головах.

      – Не-е, я не хочу быть тараканом, – сказал андрогин. – Я, скорее, оса.

      – Если кто-то скажет, что хочет быть бабочкой, я блевану, – пригрозила Филимонова.

      Тимьян Львович не вмешивался и не предпринимал ни малейшей попытки начать урок. Присев на край стола, он увлеченно слушал добровольцев.

      – Думаю, правы оба, и Львович, и Григор, – продолжил андрогин. – Мы все насекомые, но каждый по-своему. – Он посмотрел на сестер Кренделеевых. – Вот они, к примеру, комарики. Ты, – повернулся к Щи, – кузнечик. А эти, – указал на Зою и Боя, – стрекоза и муравей.

      Бой кашлянул и задрал брови: что за детский сад?