Маленький гарем. Виктор Улин

уровня школьных училок.

      В нашем кругу это не выходило из нормы. Город был небольшим, хлебокомбинат – еще меньше, и там шла циркуляция интимных связей с периодическими возвратами на точку старта.

      Но все-таки внешне все пряталось под тиной целомудрия.

      Публичное заявление о знании относительно чужого любовника не могло остаться без ответа.

      – Ты… – Ольга открыла рот и набрала побольше воздуха.

      На следующие несколько минут все оглохли.

      Стены грязной кухни дрожали от залпов еще более грязной брани. Отдельные слова разбирались с трудом; ругань шла огненным шквалом, как удар батареи реактивных минометов.

      Староста сквернословила хлеще любого грузчика, Ирина – ядовито спокойная –вклинивала отдельные реплики и огонь вздымался с новой силой.

      – Все, брэк! – в конце концов крикнула Валя, поднявшись за столом. – Ничья.

      Активный ход со стороны серенькой мышки ошеломил соперниц, обе замолкли.

      – В самом деле, девочки, хватит, – Алена помахала перед собой ладонью. – Голова лопнет от ваших споров.

      – Математик нас сегодня укатал, вы решили до смерти доконать? – добавила Татьяна.

      – Идите вон на улицу разбирайтесь, – подытожила Марина Геннадьевна. – Мы устали слушать.

      Вера молча хлопала очень большими и очень глупыми глазами.

      Она не успевала следить за диалогом.

      Впрочем, даже я понимал не все Ольгины обороты.

      – А что мне с ней разбираться? – староста провела рукой по лицу, стирая эмоции. – Вон сейчас нож возьму…

      Она кивнула туда, где над плитой на грязной магнитной вешалке блестел мясницкий тесак.

      –…Сделаю ей сиккир-башка, и вся недолга. Нет человека – нет проблем.

      – Все-таки ты редкостная дура, – ласково сказала Ирина. – Хоть Юрка тебя и трахал тут, как Робинзон Пятницу.

      – Почему Пятницу? – спросила Алена. – Разве Робинзон был геем?

      – Ты бы тоже стала геем, когда прожила двадцать лет на острове среди одних мужиков, – ответила Валя. – Вопрос в другом: почему Ольга – дура?

      – Да, почему? – с вызовом спросила староста.

      – А потому что дело не во мне, – Ирина повела головой. – Я вообще останусь ни при чем.

      – Как это – «ни при чем»?! А кто начал разговор? Не ты, что ли? Все остальным было пофигу, что я тут делала, с кем трахалась, а с кем не трахалась! Кто тогда при чем?

      – Да, – едко усмехнулась Ирина. – Начала я, потому что другим дела не было. Но процесс пошел. Интерес к твоей эротической жизни возник. Я вообще буду молчать в тряпочку, о тебе по всему городу распиздят другие!

      – Другие?

      – Да, другие.

      Ирина обвела сидящих нежным взором.

      – Валька ввернет куда-нибудь ради красного словца, ей такое сболтнуть легче, чем пописить под кустом. Танька расскажет мужу, какая ты блядь, он погонит дальше.

      – Не расскажу и муж не погонит! – возмущенно вскинулась Татьяна.

      – Расскажешь, и еще как. Когда он тебя спросит, как прошла сессия, ты ответишь, что Ольга