Мои 99 процентов. Салли Торн

что-нибудь не отложится. Как он начнется, так я сразу и свалю. – Блестящая наклейка на бейджике Холли действует мне на нервы. – Я бы на твоем месте ни за что не стала в подобном заведении вывешивать на груди свое настоящее имя.

      Она склоняет голову набок. С ее внешностью ей впору было бы сниматься для свадебных каталогов – в пышном кружевном белом платье и с тиарой на голове.

      – Никогда не думала назваться вымышленным именем. А какое подошло бы мне?

      Если в моем портативном принтере для печати наклеек на бейджи еще осталась чистая лента, это будет настоящее чудо. Промышленный запас бейджиков как нельзя лучше характеризует степень озабоченности Энтони текучкой кадров. Нужно, наверное, израсходовать их еще сотню, чтобы он начал задумываться.

      – Из тебя вышла бы отличная Дорис.

      – Оно какое-то старушечье, – морщит носик Холли.

      – Ты хочешь сексуальное вымышленное имя? Хол, не смеши меня.

      Я распечатываю наклейку и леплю ее на бейдж. Когда я протягиваю его ей, она некоторое время молчит.

      – По-твоему, я похожа на Берту?

      – Определенно.

      Я обслуживаю еще несколько клиентов.

      – Нет, я скорее уж Гвендолин. Или Вайолет?

      Однако она послушно прикалывает бейджик на грудь.

      Я забираю у нее старый и отправляю в мусорку. Может быть, если она будет продолжать в том же духе, я смогу в свою смену немного расслабиться.

      – Когда-нибудь ты станешь доктором Бертой Синклер, консультирующей попугаев в депрессии и каждый день укладывающейся в постель ровно в девять вечера. – Мой тон кажется мне слишком похожим на тон заботливой старшей сестры, и я добавляю: – А может, ты будешь ветеринаром где-нибудь в южноамериканских джунглях. Будешь помогать попугаям ара вновь поверить в любовь.

      Она сует руки в тесные карманы и улыбается:

      – Честное слово, в ветеринарной школе мы проходим не только одних попугаев! Я же тебе говорила.

      – Эй, крошка! – окликает Холли какой-то парень.

      Плохие мальчики любят хороших девочек.

      – Тебе виднее, – говорю я ей, а ему я бросаю: – Отвали!

      Она подхватывает игру:

      – И когда я буду делать диагностическую лапароскопию какой-нибудь старой кошке, ты в это время будешь где-нибудь в южноамериканских джунглях, со своим рюкзаком за спиной, прорубать себе дорогу через лианы.

      Она взмахивает в воздухе воображаемым мачете.

      – Вообще-то, мне уже приходилось это делать в Андах, – признаюсь я, стараясь, чтобы мои слова не прозвучали так, будто я хвастаюсь; нет ничего хуже, чем самодовольный путешественник. – Пожалуй, мачете сейчас было бы очень кстати. – Я обвожу взглядом нашу клиентуру.

      – Я тут заглянула в твой Инстаграм. Ты в стольких странах побывала, я просто сбилась со счета.

      – Я задевала куда-то свой паспорт, а то посчитала бы для тебя штампы.

      Принимаюсь собирать грязные стаканы, в очередной раз ломая голову над тем, куда же мог запропаститься мой паспорт. Наверное,