Берлинская жара. Дмитрий Поляков-Катин

сеть в рейхе.

      – Нужны не сказки про слона, а факты. – Тихий голос Берии звучал ровно, без эмоций. – В такую минуту работают только факты.

      – Факты будут, товарищ нарком, – заверил Ванин. – Но мы опаздываем. Союзники не станут делиться с нами своими успехами. Нам нужен собственный Лос-Аламос. К тому же то, к чему идут американцы, возможно, уже получили физики Гейзенберга.

      – Пока мы опаздываем, твои ставки будут расти, бригадир, – хмуро заметил Берия и угрожающе стукнул пальцем по столу: – Но гляди.

      Повисло напряженное молчание.

      – Что же ты, Всеволод, не поставил своей подписи под докладной? – обратился Берия к Меркулову. – Здесь есть подпись Ванина. А где твоя?

      – Да я хоть сейчас… – встрепенулся Меркулов.

      – Э-э, не надо. Теперь не надо.

      Все опять замолчали. Берия склонился над своими бумагами и тихо подытожил:

      – Я поговорю с верховным. Но запомни, Ванин, твоего автографа я не снимаю. – И добавил: – В приемной стоит тарелка с перцем. Возьми стручок. Простуду как рукой снимет.

      Поворачиваясь, комиссар краем глаза разглядел, что рисовал Берия на краю бумажной страницы. Это была женская головка в чихтикопи поверх развевающейся накидки.

      Москва, Кремль,

      23 мая

      Разговор с верховным был недолгим. Сразу после заседания Государственного комитета обороны Берия попросил Сталина уделить ему несколько минут.

      – Понимаю, Лаврентий, хорошо понимаю. Но не сейчас. – Сталин был бледен, раздражен. Он похудел, старый китель с потертыми пуговицами сделался ему великоват, одна кисть почти скрылась в рукаве. Он выбил пепел из трубки в деревянную пепельницу и развел руками: – Пусть Курчатов немного подождет. Мы дали ему лабораторию, вернули с фронта всех физиков. Пусть работают. Для тебя сегодня на повестке один вопрос – «Цитадель», так и скажи Ванину. Больше информации, больше, точнее. Под Курском решается исход войны, а ты хочешь перетянуть ресурсы на науку? Мы и так на пределе. Знаешь лозунг «Все для фронта, все для победы»? Так вот, это – честный лозунг.

      – И тем не менее я прошу обратить более пристальное внимание на докладную Ванина, – не отставал Берия. – Многое указывает на то, что немцы подошли к прорыву в создании оружия огромной силы поражения. Не меньше беспокойства у нас вызывает работа англичан и американцев. В Лос-Аламосе построен целый город. Это сейчас они нам союзники, а как только получат урановую пушку, нам несдобровать, если…

      – Да понимаю я, что они гангстеры, – проворчал Сталин. – Лучше бы эта сволочь подумала о Втором фронте.

      – Англичане рвутся к секретам немецких ядерщиков. Нам нужно их опасаться.

      – Мы тоже рвемся. И что? Есть там к чему рваться?

      – Докладная основана на надежных данных, Иосиф Виссарионович.

      – Что ты мне подсовываешь эту бумажку! – возмутился Сталин. – Что я, сам не понимаю, как это важно? Но сейчас я думаю о том, что мы вступаем в бой, не успев переоснастить тридцатьчетверки 85-миллиметровыми пушками, что у нас несколько сотен Яков выпустили