На краю совершенного мира. Отто Диас

именно наталкивало на мысль от неё отказаться?

      – Голод, побои, болезни.

      – Ты часто болела?

      – Не я, Густав.

      – Вы близки с братом?

      – Да.

      Мужчина поспешно выводил закрученные буквы, записывая каждый ответ девочки, а та в свою очередь внимательно наблюдала то за действиями его рук, то за взглядом.

      – Плохая жизнь заставила тебя выполнить условие? Ты его выполнила?

      – Да.

      – Расскажи подробно. Что ты сделала?

      Девочка начинала нервничать. «Он проверяет, не лгу ли я? Что же ответить?» Она молчала некоторое время, потом вдруг испугалась вызвать подозрения. Мужчина терпеливо ждал. Наконец, решив, что молчание слишком подозрительно, Ида заговорила.

      – Я перестала общаться с Эллис.

      – Кто это?

      – Подруга. Мы жили рядом и часто проводили время вместе. Перестала играть с мальчишками, грубить тётке.

      – А тебе нравилось грубить?

      – Да. Она всегда была мне противна. Называла маму потаскухой, хотя та давно умерла, а меня крысой или грязной свиньёй. Часто говорила Густаву, что он подохнет так же, как и отец. Любила только своего сыночка, противного прыщавого труса. – Ида поморщилась.

      – Ты желала ей смерти?

      – Иногда.

      – Это всё?

      – Нет. Я… выбросила мамин подарок. – Девочка опустила взгляд в пол, чувствуя удушающее сожаление. Она смотрела на свои старые туфли и поцарапанные ноги. Пальцы как будто бы до сих пор немели от ледяной воды и чувствовали влагу.

      – Какой?

      – Куклу. Единственное, что хранило память о ней и грело душу холодными вечерами.

      Мужчина продолжал писать.

      – Я убила брата.

      При последней фразе он остановился и внимательно посмотрел на замарашку. Та тоже подняла взгляд, уверенно кричащий: «Я не лгу».

      – Действительно?

      Ида кивнула. Тело её напряглось. «Почему он так смотрит? Знает, что я солгала? Откуда ему знать? Он видел, как Густав вышел из реки? Но это ведь… невозможно. Поезд прибыл только утром». Мужчина опустил голову и записал фразу.

      – Расскажи подробнее. Что ты сделала? Что чувствовала?

      – Я… сначала сомневалась, но потом поняла, что убийство необходимо. Меня мучило чувство незавершённости, потому что условие заключалось в избавлении от всего того, что люблю, а для меня не было никого дороже Густава. Мой брат доверял мне, никогда бы не догадался о моём намерении. Я отвела его к Лан. Предложила поиграть в камешки. Мы раньше часто этим занимались. Вынудила его войти в воду, затем повалила и начала топить. – Девочка закусила губу, воскрешая в памяти минувший день. «Что с ним стало? Рассказал ли он всё тётке?»

      – Что было дальше? – спросил мужчина, приглаживая усы.

      – Он сопротивлялся. Бил по рукам и ногам, но я его держала. – Ида приподняла руки, демонстрируя синяки на тощих запястьях. – В какой-то момент он просто ослаб, но я сразу не отпустила. Выждала ещё, чтобы наверняка, а затем оставила тело в реке и убежала. Даже если бы его быстро нашли, меня бы не заподозрили. Всё-таки он был мне дорог.

      – Ты говоришь почти спокойно