Титулованный Соловей. Мариша Кель

князь, пряча конверт в ящик стола, не успев указать на нём адресата.

      В кабинет вошла Кити, а за ней и супруга князя.

      – Доброе утро, papa7, – поприветствовала отца Кити, подойдя и поцеловав его в щёку.

      – Скорее, добрый день, ma chérie8, – шутливо заметил князь.

      – Зато Кити уж точно не будет дремать на балу сегодня, – заметила Мари, – в каком костюме ты сегодня будешь, дорогой?

      – Думаю, не стоит выделяться из толпы, буду как все и надену чёрную маску и плащ, – глядя на жену с мягкой озорной улыбкой промолвил князь.

      Мари ответила князю немым укором, мельком указав своим взглядом на Кити. Влад, правильно растолковав намёк жены, поспешил обратиться к дочери:

      – Моя дорогая, а какой наряд выбрала ты?

      Услышав столь неуместный вопрос супруга, Мари в наигранном отчаянии закатила глаза.

      Кити посчастливилось не ответить на вопрос отца, так как в кабинет постучали.

      – Вызывали, ваша светлость? – задержавшись в дверях, поинтересовался управляющий Тимофей.

      – Да, Тимофей, проходи.

      Князь быстро достал из ящика письмо для Щербатского, которое давеча при появлении дам поспешно спрятал в стол, и, протянув его управляющему, добавил:

      – Сию же минуту доставить, – распорядился князь.

      Приняв из рук его светлости послание, управляющий направился к выходу, но у самых дверей остановился.

      – Прошу прощения, ваша светлость, но на письме не указаны ни получатель, ни адрес доставки послания.

      Все присутствующие в кабинете вопросительно посмотрели на князя.

      – Ах, да… – растерялся Влад.

      Озвучить присутствующим в кабинете дамам адрес и получателя письма было для Влада сравнимо с прыжком в пропасть и сулило множество проблем и ненужных разговоров.

      Влад, недолго думая, жестом попросил управляющего вернуться, прибавив:

      – Давай-ка я допишу.

      Быстро князь, указав адрес и получателя, вернул письмо управляющему, и тот уж было отправился выполнять поручение, но, сделав пару шагов от стола, решил для точности проговорить написанное князем вслух:

      – Имперский театр. Для Лилиан Керн. Сию же минуту отправлю в Имперский театр конюха. Хорошего дня.

      И, поклонившись в полной тишине, Тимофей покинул кабинет князя.

      Ситуация была поистине удручающей.

      Мари молча глядела в окно, всем своим видом демонстрируя, что произошедшее ничуть её не касается. Кити, напротив, округлившимися от ужаса глазами смотрела прямо на отца. Никто не смел вымолвить ни слова. И даже сам князь понимал, что оправданием ему может послужить только правда, которой он не мог раскрыть.

      «Ну, что же, – думал князь, – пусть так!».

      Рано или поздно правда откроется, и тогда он будет помилован, а пока придётся молчать и терпеть. Прошло уже достаточно много томительных минут, но никто не решался начать разговор. Князю было нестерпимо

7

Папа (франц.).

8

Моя дорогая (франц.).