Писец. История одного туриста. Платон Абсурдин

дама затушила свою чудесную трубку и вытряхнула пепел с остатками табака на поднос.

      – В Лондоне будет находится мой доверенный человек, который свяжется с Вами для уяснения всех вопросов. Её зовут мадемуазель Ли.

      Мадам встала, а верный телохранитель подал ей шубу, которую получил от огненно рыжего Бартона.

      – Мадам, я был счастлив принимать Вас в своём доме. Надеюсь видеть Вас как можно чаще.

      – Оставьте, мистер Каннингем.

      Мадам вышла, но профессор не стал её провожать – он стоял у окна и смотрел на отъезжающий лимузин.

      – К чёрту водку! Бартон, принесите коньяк! Тот, что подарил мне Наполеон. И три бокала!

      Профессор разлил коньяк по бокалам, а мы с Патрицией снова сели в мягкие кресла.

      – Наслаждайтесь! – сказал Каннингем.

      Какое-то время мы сидели, молчали и наслаждались добрым коньяком. Надо признать, он был великолепен – Бонапарт знал толк в коньяках – к бабкам ходить не нужно.

      Но наш профессор был подавлен, Патриция рассматривала свои ногти, а я получал удовольствие и ни о чём не думал.

      Патриция получать удовольствие от коньяка Наполеона и уютного кресла не пожелала и прервала-таки нашу паузу.

      – Что будем делать, мистер Каннингем? – спросила она.

      – Что вы будете делать, или что буду делать я? Вы – выполнять мои указания, я – выполнять условия Мадам. Всё просто! А все вместе мы будем двигаться к долбаному краху!

      Профессор вскочил и зашагал по комнате взад и вперёд – его понесло.

      – Старая кикимора хочет меня полностью контролировать! Ну что ж… У неё, значит, бизнес, а у меня – «аттракционы». Стерва! Китайская морда! Половину доходов от моих «аттракционов»! Вы слышали?

      Учёный закурил ароматную сигару.

      Профессору пришло какое-то сообщение, которое он тут же прочитал.

      – Завтра встречаюсь с этой мадемуазель Ли, или как там её… По-моему, все китайцы носят фамилию Ли! Ладно. Утро вечера, как говорится, мудренее. Не забывайте, что послезавтра у мистера Гроота – дебют. Перехода отменять не будем – чем быстрее он пройдёт стажировку, тем лучше для нас всех. Нам очень скоро понадобятся Ваши крепкие нервы, мистер Гроот. А они у Вас там непременно укрепятся. Личностный рост Вам обеспечен.

      Профессор усмехнулся.

      – Однако не будем терять времени! Патриция, начинай его инструктировать! Вы свободны!

      Мы оставили профессора наедине с его возмущением и вернулись в «Гордого британца».

      Вечером мы решили пойти в дорогой ресторан, чтобы что-нибудь там отметить. Патриция предложила отметить мой день рождения.

      – Раз всё закончилось благополучно, и тебя не растворили в Париже, а твои атомы не растеклись по Вселенной, то будем считать, что ты заново родился, – сказала она.

      Я согласился.

      Патриция в тот вечер шутила и была весела – вероятно, добрая девушка хотела меня взбодрить.

      Я же был печальным, и почти не притронулся к фазану – съел лишь обе его ножки.

      Якоб Гроот пил красное вино и слушал добрую музыку.

      Меня