Соловушка НКВД. Юрий Мишаткин

      Когда мы в Россию вернемся… но снегом ее занесло,

      Пора возвращаться. Светает. Пора бы и двинуться в путь.

      Две медных монеты на веки. Скрещенные руки на грудь.

Григорий Адамович

1

      Январское утро 1930 года выдалось в Париже холодным, с леденящим ветром, который чуть ли не валил с ног прохожих. Порывы ветра гудели в проводах, узких улочках, гремели незакрепленными ставнями, раскачивали деревья.

      – Надень бекешу и подними воротник.

      Скоблин не обратил внимания на слова жены, но Плевицкая была настойчивой:

      – Выпал снег, правда, быстро растаял, но улицы покрылись ледяной коркой. В Москве шел бы всю ночь и к утру повсюду лежали сугробы.

      – Да-да, – не поднимая головы от тарелки с омлетом, сказал генерал. Встрепенулся, взглянул на Надежду. – Прости, что сказала?

      – Нынче стужа, изволь одеться потеплее.

      – Ты права, – согласился Скоблин. – Не забудь, вечером идем в ресторан с четой Кутеповых. Будь, пожалуйста, готова к семи.

      О посещении ресторана муж сказал мимоходом, как о ничем не примечательном событии, словно с Кутеповыми приходилось ужинать довольно часто.

      «Если сумел уговорить всего остерегающегося Кутепова провести вечерок в ресторации, значит, начал выполнять приказ Центра, – подумала Плевицкая. – В неофициальной обстановке легче завязать нужную чекистам дружбу…»

      – В будущем предупреждай заранее, когда хочешь взять меня с собой. Для выхода в свет требуется время – дамы не столь скоры на сборы, как военные, им нужно навести на себя лоск.

      – Извини, но Кутепов дал согласие лишь вчера, – признался Скоблин. – Выстраивал вечером план своего поведения и забыл предупредить. У тебя впереди целый день для приведения себя в надлежащий вид, впрочем, ты всегда в отличной форме, – лестью Николай Владимирович обезоружил жену. – Сам бы вряд ли принял приглашение, помогла его Лида, она вспомнила о нашей свадьбе, изъявила желание провести вечер с тобой, и муж не смог отказать. Не мне тебе говорить, что вечер может дать много для сближения с начальником, от которого в РОВС зависит все – и планы, и рост организации, и осуществление террора в России. Надо постараться помочь расслабиться, быть откровенным. Давно виделась с его мадам?

      – Чаще перезваниваемся, нежели встречаемся. Долго сидим на телефоне, сплетничаем о своем, женском.

      – А когда последний раз разговаривала с генералом?

      – В соборе на богослужении перебросились парой незначительных фраз.

      – Сегодня отведи душу воспоминаниями.

      Больше за завтраком не было произнесено ни слова.

      Скоблин доедал остывший омлет и размышлял: «Все говорит за то, что Центр нацелился на Кутепова: с некоторых пор, как сообщили в шифровке, генерал точно кость в горле СССР. На Лубянке считают, что он чуть ли не главный виновник взрыва партийного клуба в Леонтьевском переулке, наставлял Бориса Коверду стрелять в Варшаве в полпреда большевиков Петра Войкова, тем самым отомстить за его комиссарство на Урале, руководство убийством царя с семьей. Приложил Кутепов