Цзунцзы, дроны, Гуань Юй. Ольга Виноградова

то другое. Слива мейхуа цветет на новый год. Цветы здесь почти всегда появляются раньше листьев. С большим отрывом идут разного цвета вишни, лишь в марте покрываются нежно-зелеными брызгами ивы вдоль каналов. Маленькие здешние клёники недоверчиво высовывают пурпурные стрелы-листочки, позже они немного позеленеют: здесь много растений, которые сначала красные, потом зеленые.

      В марте с бенефисом выступают примы: в огромных невероятной формы лиловых, розовых, белых цветах – тюльпанное дерево, маленькие магнолии и многое, чему я не знаю названия. Некоторые деревья, особенно нежные, цветут лишь неделю, внезапно потом раздеваясь, сбрасывая пахучий шёлк лепестков. И здесь это сравнение очевидно – груды лепестков и впрямь издали кажутся цветной, в страсти сброшенной и порванной тканью. А другие деревья и кусты медленно покрываются цветами, шелестя потом белой или коралловой шапкой довольно долго, так что перестают удивлять и становятся частью привычной картины. Вместе с летом начинают играть свою партию огромные и рододендроны магнолии на берегу озера Сиху.

      И здесь живем мы, лаоваи, немного впавшие в детство, неудачники, асы-истребители, потерпевшие раз крушение в полночь, или не раз, ненавидящие все как один свои коррумпированные правительства, мы, бездельники, мечтатели, живём одним днём, влюбленные в этот мистический город и друг в друга доходяги. А город наш и вправду мистический: ты видишь лишь то, что способен увидеть. К примеру, Фред, американский фермер, а сейчас учитель английского в частной школе, сказал вчера, что в первый раз живет в мегаполисе и очень страдает. Для меня же Ханчжоу – совершенная деревня, с какими-то вечно бочками и корытами, на улице развешанным бельем, повозками, лавчонками, в которых готовят на жарких сковородах, едят, спят, моются, делают и нянчат детей, выращивают лук…

      …Весна подмораживала, мучила дождем, пугала какой-то нездешней, подземной сыростью. А лето пришло в одну ночь.

      Май принес нашей семейке новости. Тайное стало явным, и Роман со скандалом расстался с Судзу, своей девушкой. Уже в конце их сладкой недели Судзу нашла переписку наших влюбленных в скайпе. Преступная парочка теперь неразлучна, а ханжески нахмурившийся Тим кукует один в пустой квартире, не решаясь выбросить полусгнивший беглянкин букет. – Ты когда обычно ложишься? – вопрошает он меня. – Можно я буду писать тебе перед сном? Мне бывает одиноко… – Конечно, пиши. Ты хочешь знать, когда начинать чувствовать себя одиноким?

      Однако Судзу всё-таки решила отравить нашей парочке медовый месяц и прислала Кимико всю свою переписку с Романом, с комментариями в ключевых местах. Обещая страшную месть. Рассказывая мне о происшествии, все плачут. Роману снятся сны про торнадо и Тима в прокурорском одеянии. Кимико прячется от людских глаз за дверью офиса, за студентами, тетрадками, проводками наушников, за шарфиками, очками, струящимися волосами, поджимает тонкие ножки, ёжится, невидима, неслышима.

      …Пора и насчет себя признаться.