Острые углы треугольника. Повесть. Рассказы. Елена Чумакова

трудно, возможностей для творчества было немного. Разве что перелицевать что-нибудь, скомбинировать из двух старых вещей одну новую, это у нее тоже получалось неплохо. Мама Вали была убеждена, что наряды – дело несерьезное, а лучшая профессия для старшей дочки – бухгалтер.

      – Работа чистая, в тепле, при деньгах опять же. Тяжести таскать не придется. Уважать все будут, по имени-отчеству величать. Глядишь, большим начальником станешь. И сестру в люди вывести мне поможешь.

      Несмотря на то, что характер у Валентины был по-юношески ершистый, в вопросе выбора профессии она мать послушалась. Да и как было не послушаться – собственного жизненного опыта пока не нажила. Хотелось помочь матери, овдовевшей еще в сорок первом, пережившей оккупацию, в одиночку поднимавшей их с сестренкой в это тяжелое время.

      И вот теперь голодная и уставшая Валя приплясывала от холода на продуваемой ветром остановке в ожидании трамвая. Чем дольше она ждала, тем сильнее злилась на весь белый свет.

      – Не хочу я больше идти в эту проклятую контору! Не хочу целыми днями щелкать на счетах среди этих скучных старух! Я там сама в старуху за год превращусь, – тихонько бормотала она себе под нос.

      – Вот бы замуж выйти! Чтобы больше никогда не пришлось ходить на работу, – мечтала она.

      А трамвая все не было. Военный, стоявший на другом конце остановки, повернулся и, придерживая распахиваемые ветром полы шинели, пошел было прочь, но вернулся.

      – Женщина, зря мы здесь с вами стоим. Видимо, пути снегом занесло, не будет сегодня трамвая. Пойдемте вместе на Садовую, там автобусы еще ходят. Что вы тут одна останетесь, на ночь глядя? Район здесь не самый безопасный, еще обидит кто.

      Валя поколебалась немного, потом кивнула:

      – Пойдемте, – и они зашагали рядом по пустынным улицам. На Садовой и вправду было гораздо оживленнее: горели фонари, шли люди, в снежной круговерти бесшумно проезжали машины, освещая улицу фарами, светились витрины магазинов.

      – Давайте зайдем погреться на минутку, пока не закрыли, – попутчик кивнул на дверь булочной. Валю уговаривать не пришлось, она юркнула в спасительное, пахнущее хлебом, тепло.

      Магазинчик был небольшой. Кассирша за стеклом своей будки подсчитывала выручку. Продавщица в белом халате и кружевной туго накрахмаленной наколке на голове убирала с полки остатки товара.

      – Покупать что-нибудь будете, молодые люди? А то мы через десять минут закрываемся.

      – Да мы согреться на минутку зашли. Хотя… – военный порылся в кармане, вытащил монетки, – баранки еще остались?

      Потом они, расположившись около батареи, с аппетитом уплетали баранку, разломив ее пополам. Валя развязала и положила сушиться на батарею шаль, попутчик снял шапку, опустил воротник шинели.

      – Вас как зовут? – он разглядывал спутницу, оказавшуюся юной симпатичной девушкой, круглолицей, сероглазой со светлыми задорными кудряшками